Механическое чудо

Она опустилась перед ним на колени, расстегнула ремень, сняла с него всё, что мешало. Пригляделась и удовлетворённо кивнула.

— Годится, — сказала она.

И когда медиасистема заиграла «Norwegian Wood», Айша принялась приводить НоваТека ’39 в рабочее состояние.

4

Доктор Такамото приходил каждое утро.

Ровно в девять он появлялся в комнате для осмотров и ставил свой чемоданчик на стол. Айша терпеливо ждала, пока он достанет из чемоданчика приборы, разложит их и включит; пока сделает запись в журнале посещений; пока обработает свои руки, рабочие инструменты и нейроинтерфейсы Айши спецсоставом.

И каждое утро, пока НоваТек ’39 спал в соседней комнате, доктор Такамото подключался к Айше и прогонял одни и те же тесты.

А затем смотрел на неё и отрицательно качал головой.

Потом он уходил, оставляя Айшу проводить ещё один день наедине с НоваТеком ’39. Вдвоём, в застывшем сезоне.

Они почти не разговаривали — ни днём, ни ночью. Но это было и не нужно. Оба они знали, как полагается проводить дни осенью ’39: НоваТек — благодаря заводским настройкам, Айша — благодаря врождённому чувству стиля, усиленному нейроимплантами и вспомогательными устройствами. Они смотрели Катаржинского и Пешкеля, слушали «The Eurasian Orchestra» и «Битлз»; ели то, что полагалось; двигались так, как полагалось; говорили нужные слова с нужным произношением — так, как полагалось. Ночью Айша неизменно принимала контраст-капсулу, и они занимались сексом — так, как полагалось.

Айше всё это нравилось. Время от времени — особенно ночью, когда после второго или третьего раза они лежали в постели и курили в потолок, сбрасывая пепел прямо на пол, — ей становилось действительно, по-настоящему хорошо.

Но утром неизменно приходил доктор Такамото и прогонял одни и те же тесты, с одним и тем же конечным результатом.

НоваТек ’39 подстраивался под Айшу, как мог. Она строго-настрого запретила ему звать себя НоваТеком или клоном — и он стал Адамом. Когда он спросил у неё, вести ли ему себя из-за этого как-то иначе, она сказала, что все его действия — это и так действия Адама, и менять ничего не нужно. И он старался действовать, как Адам, говорить, как Адам, размышлять, как Адам. В конце концов, он даже стал думать о себе, как об Адаме. Он видел, что Айша от этого в восторге, и знал, что делает всё правильно.

Но каждое утро, пока он спал в соседней комнате, доктор Такамото подключался к Айше.

И отрицательно качал головой.

5

— Ничего не выходит, — сказала ему Айша.

Адам покосился на неё, затем протянул руку и затушил «шинигамку» в пепельнице.

— Не получается что? — спросил он.

— Да ничего не получается, — Айша запустила руки в волосы и глубоко, медленно вздохнула. — Ты не получаешься. Не работает это.

— А что должно было сработать?

— Блок должен был сняться, — Айша ткнула себя пальцем в лоб. — И всё стало бы как прежде… Пока я его ещё не встретила. Тебя, то есть.

— До магазина? — Адам провёл пальцами по её животу. — Ты жалеешь, что купила меня?

— Да я не об этом, — она опустила руку и стряхнула ладонь Адама со своего живота. — Я о настоящем Адаме. Которого я встретила на той пьянке «Vogue». Мы действительно встретились там… — её взгляд стал отсутствующим, губы задрожали. — Мы и виделись-то всего минут двадцать, поговорили, посмеялись. Меня влекло к нему, его — ко мне, так часто бывает… Но в тот раз как-то ярче всё было, понимаешь? Будто я что-то приняла… То есть, я и так приняла, но как будто бы приняла что-то такое, чего раньше не принимала. Я там с Бобби Ло была, с ним и ушла… А зря. Надо было остаться, надо было с ним уйти. Теперь этот нейроблок сраный, — она резко села на кровати, подтянула к себе блузку и стала одеваться.

— Так доктор Такамото…

— Он пытается снять нейроблок, — Айша, выгнувшись на спине, натянула трусики. — Сказал, что у меня в башке незаконченный гештальт, оборванный эмоциональный цикл, поэтому новая прошивка и не ставится. Все уже вскоре 41-ый будут загружать, а у меня всё ещё 39-ый, и как ни бейся — даже сороковка не встаёт.

— А если полностью поменять всё? — Адам тоже привстал, оглядываясь в поисках своей одежды. — Ну, с нуля перепрошить.

— Дурак, что ли? А сохранёнки? Кому я нужна буду со свежей головой? У любой шестнадцатилетки больше образов и гештальтов будет, чем у меня. И так на выставки уже несколько месяцев не зовут, а со свежей начинкой я только и смогу, что глазами хлопать.

Она вскочила на ноги и подошла к настенному зеркалу. Пробежала пальцами по стеклянным баночкам, выбрала одну, открутила крышку.

— Это молочко было популярно в самом конце сезона, — сказала Айша. — Поэтому мне и не особенно нравится. Большая часть образов уже из сороковки к ней крепилась. Мидчи Несс его пользовала для съёмок «Мистера Пляжа». А для меня это — какая-то новинка, и не разобраться, хорошо это, или плохо… Цвет, вроде, приятный после себя оставляет, но они все такие…

Она бросила пузырёк и обернулась к Адаму.