Механическое сердце

Ребята стояли по другую сторону моста, ожидая его возвращения. Лили дрожала от холода и терла ладони, пытаясь согреться, а Роберт смахивал снег с перил.

Из отверстия показался нос Малкина.

– Пусто. Там, кажется, вообще никто не живет.

– Теперь живет, – попыталась улыбнуться Лили.

Внутри мельницы было почти так же холодно, как снаружи. Когда глаза Лили привыкли к темноте, она увидела множество гигантских шестерней. Деревянные колеса соединялись между собой и большим жерновом в дальнем углу. С потолка свисала длинная цепь. Через щели в крыше пробивались сорняки, словно вверху рос перевернутый сад.

– Мы как будто внутри огромной сломанной машины, – шепнула девочка Роберту.

– Или часовой башни.

– Мой папа, скорее всего, сумел бы объяснить нам, как она работает.

– Мой тоже. – Роберт провел рукой по шестерне. – Наверное, раньше тут мололи кукурузу.

Лили кивнула, осмотрелась и заметила в углу кучу пустых мешков из-под муки. Ребята решили сделать из них постели.

Обустроившись, Роберт съехал по стене на пол. Лили бросила узелок и примостилась рядом. Она откинулась назад, дрожа от холода, и принялась развязывать шнурки.

– Отдать тебе пальто? – вдруг спросил ее Роберт.

Девочка покачала головой:

– Нет, оставь себе, мне и пледа хватит.

Она развязала узелок, вытащила шкатулку, а затем расправила покрывало и накинула его себе на ноги.

– Давай укроемся вместе, – предложил Роберт, подвинулся к ней и набросил пальто им на плечи. Лили поставила шкатулку в ноги и накрыла пледом себя и Роберта.

Шелковая подкладка пальто отдавала табаком Тадеуша, а плед напоминал Лили о папе и о доме. Девочка остро ощутила, как скучает по родителям. Ее одолела усталость. Лили сняла кепку, положила ее под голову вместо подушки, закрыла глаза и попыталась уснуть.

Но побороть отчаяние оказалось не так просто. Девочка решила отвлечься и сосредоточиться на ночных звуках.

За окном гулял ветер, и старая мельница тихонько поскрипывала… Вдалеке раздавались крики птиц… Шестеренки Малкина тикали все медленнее, его завод заканчивался… Роберт дышал тихо и размеренно…

Вскоре Лили погрузилась в глубокий сон.

Ей снова приснилась авария. Снегопад. Камень в руке. Смех мамы. Папина шкатулка. Оглушительный звук столкновения, разрывающий тишину ночи. Мама вылетает вперед через лобовое стекло, сама Лили летит следом.

По небу плыли городские огни. Девочка упала на бордюр в паре сантиметров от мамы; по лицу ее текли кровь и вода.

В волосах таяли снежинки. Вся голова оказалась в порезах, по груди растекалась боль, усиливаясь с каждой секундой.

Вдруг произошло то, чего прежде в снах не было: душа Лили будто бы покинула тело, и она с высоты наблюдала, как папа вылезает из-под опрокинутого паромобиля, сжимая в руках шкатулку. Она слышала его хриплые крики, уносимые вдаль метелью.

Из тумана, прихрамывая, вышел какой-то человек и попытался силой отнять шкатулку у папы.

Лили узнала его по бакенбардам, толстым щекам и сверкающим серебряным глазам – это был Молд.

Папа боролся с ним, громко кричал, надрывая горло, и даже не думал отпускать шкатулку. В конце концов мистер Молд перетрусил и убежал. Папа пробрался к маме и Лили – те лежали рядом, будто тряпичные куклы, брошенные на улице.

Папа плакал, и снежинки таяли в его горячих слезах. Шкатулка выпала у него из рук. Он рухнул на колени рядом со своими любимыми девочками и прижал их к груди.

Лили хотела остаться и еще немного понаблюдать, но чувствовала, как медленно приходит в себя и освобождается ото сна. Она пыталась звать отца, но не слышала собственного голоса. Пыталась пробиться к нему, но метель несла ее все выше, и вскоре она уже не видела ничего, кроме снежных вихрей. Ее окутало холодной белой пеленой, а затем она услышала глухой шум собственного пульса…

Проснувшись, Лили почувствовала холод и першение в горле.

Вокруг стало светлее. Через трещины в двери внутрь проникли оранжевые лучи рассвета. Лили вдруг вспомнила о пожаре, посмотрела на Роберта и увидела, что он уже проснулся и сидит чуть поодаль, у большого деревянного колеса. Мальчик глядел на нее, положив подбородок на колени и обняв их руками. На его запачканных сажей щеках виднелись дорожки от слез, а из посеревших от пыли кудрей торчали листья.

– Кошмары замучили? – спросил он.

Лили кивнула, и он наклонился поближе.

– Я тоже плохо спал. Так непривычно… Я скучаю по тиканью наших часов. Мне приснился папа и пожар… Боюсь думать о том, как ему было больно. – Мальчик достал из кармана перочинный ножик и повертел его в руках. – Это все, что у меня от него осталось. Подарок на тринадцатый день рождения.

Лили захлестнуло волной грусти. Ну как же она могла стать причиной такого несчастья?..

– Тебе тоже снились родители, да? – спросил Роберт, убирая ножик.

– Да. – Лили опустила глаза и стала бесцельно теребить покрывало, отсыревшее за ночь. – Как ты догадался?

– Ты звала их. – Он сделал глубокий вдох. – Что случилось с твоей мамой? Ты говорила, ее убили?

Лили кивнула. Эти вопросы отзывались острой болью в груди. Она попыталась сменить тему:

– А что случилось с твоей?

Роберт пожал плечами: