Механическое сердце Fatum (СИ)

Вспышка озарила пространство комнаты. Мирон наклонялся, чтобы завязать шнурки на кроссовках, и когда он поднял голову, голубоватое свечение уже подмяло под себя город. Огромный тонкий столб света взмывал в воздух, растворяясь в небе, а вокруг него двумя рядами: выше тот, который был дальше от столба, и ниже тот, что ближе — раскинулись экраны, транслирующие происходящее на площади. Это можно было увидеть отовсюду, только подняв глаза в небо. Это могли увидеть все. Город замер, наблюдая. И каждый, кого эта ночь застала на улице, был вовлечён в происходящее.

Мирон подошёл к окну. Маленькая синяя рыбка полоснула его хвостом по щеке, оставив за собой след из пузырьков воздуха, уходящих вверх. Мирон потянулся к ней и его рука прошла сквозь крошечную иллюзию. Рыбка покрутилась на месте, а затем выплыла из палаты, растворившись в текстурах двери и словно зазывая за собой. Мирон соскочил с места и бросился вперёд.

— Я сегодня во сне летал, мир птиц, самолётов, мне так нравится он… — транслировалось отовсюду. Мирон бежал по улицам, погружённым в сине-белое марево. Говорили динамики в машинах, колонки оставленных дома стереосистем. Не молчали, казалось, даже телефоны, чьи плееры стали частью единого организма неясной природы. Маленькие рыбки и другие морские создания заполонили улицы. Они медленно-медленно плыли по направлению к белому столбу, устремившемуся в небо, собираясь вокруг него и кружа над площадью.

— Там Хованский выебнуться хотел, — вспомнил Ивангай, провожая взглядом рыбку и одёргивая Евстигнеева от колонки, потому что вблизи неё разговаривать было просто невозможно. — А что, если «MAD», это ключ, отзывающийся не на владельца, а на чувства любого, на кого укажет владелец?

— О чём это ты? — нахмурился Рудбой, понижая голос так, чтобы его можно было слышать только двоим.

— Подумал, что было бы круто, окажись это так, — Ваня пожал плечами.

— Ключи слушаются владельцев, но вряд ли это будет работать так, — Евстигнеев покачал головой. — Мы не знаем, как именно это происходит.

— Тогда как Оксимирону и Рики Ф удаётся делать так, чтобы другие их слушались?

— Никак. Все образы они визуализируют сами.

— Вот ведь… Как же интересно у вас на поверхности обстоят дела.

Рыбки всех цветов и размеров, белые и синие и смешанных цветов с проглядывающими розовыми плавниками и жёлто-зелёном отливом чешуи кружили вокруг сцены, на ней, над ней и вообще всюду — морские создания пронизывали собой толпу, игриво не позволяя себя коснуться и всплывали вверх, вливаясь в столб белого света. Взгляды всех были направлены к ним, а в это время недалеко от сцены, спрятавшись от толпы, в припадке беззвучного вопля схватился за голову Джарахов.

— Сука, а ведь я так хотел вступить! Ну за что! — хрипя, он проклинал себя и ещё больше — Фаллена, сидящего невдалеке.

— Вот те на… — протянул тот, вздыхая. Он смотрел на Эльдара и думал, что Слава многое пропускает, не появляясь здесь. Вообще-то ему давно пришла пора беспокоиться. Вот только как бы он не хотел, переживать из-за пропажи человека не удавалось.

— Мы и в самом деле застряли в этом дерьме навсегда, — пробормотал он, отводя взгляд в сторону сцены… Морская звезда лениво катилась по асфальту, подталкивая невидимыми потоками водной толщи. Вокруг паренька с подвеской уже собралась небольшая компания.

— Сэймяу, Алфи, давайте-ка вы. Эй, у вас же есть совместка! Покажите-ка, чего стоит основа «Версуса»! Ну почему их нельзя завести! Мы бы с этим отлично справились! — раздавалось со всех сторон.

— Да не «Сэймяу», — отмахнулся Андрей. — Иллюмейт!

— Но ты идёшь? — уточнил Алфавит.

— Да-а, — протянул Иллюмейт. — Ведь чей синий может быть изящнее морского?

— Только космический, — не успел договорить Никита, как их уже толкнули карабкаться наверх. Кто-то успел притащить лестницу.

— Хэй, а ведь не только у них есть кое-что «космическое», — донельзя довольный Олег ЛСП спрыгнул вниз. — Где ты там, тень Оксимирона? — пропел он, словив подзатыльник от не вовремя появившегося Евстигнева.

Тем временем то самое «космическое» уже откликнулось на желание Иллюмейта, развернув вокруг сцены и раскинув на весь Петербург трёхмерную карту вселенной: множество галактик, планет и соединённых тончайшими линиями в небесные фигуры — созвездия — звёзд, меж которыми летали космические корабли и искусственный спутники. Вскинув руки верх, люди могли их коснуться.

— Мы как SpaceX, наша цель — ввысь… — тянули динамики пойманные микрофонами звуки.

— Мирона нет и не будет, вы должны уже были понять, — шугнул Олега Рудбой.

— Да я и не про него, я про тебя говорил. Пф, да больно надо. Исполню сам, — он развёл руками, сразу же вскидывая их вверх и расталкивая остальных на пути к сцене. — Следующий снова я!

Миша смотрел на всё это, пребывая в восхищении: он, как ему казалось, не только справился с тем, что каждую ночь ставил себе Мирон, но ещё и превзошёл его. Рудбой, стоявший рядом, словно прочитал его мысли, потому что как иначе он, легко усмехнувшись, ловко уловил их направление: