Механическое сердце Fatum (СИ)

— Джуб сказал, — быстро заговорил он, — найти вас. В общем, тут такое дело… мы потеряли Васильевский остров, Петергоф и всё, что было западнее Красного Села, Петроградский район и всё, что было севернее и западнее Красногвардейского района. Пох говорит, это был полный провал, — обречёно вздохнул парнишка.

Поперечный прикрыл рот рукой, насмехаясь:

— Ребят, вот вы серьёзно думаете, что это провал? Будьте реалистами, вас сколько? Вам целый город зачем? Вы его не постановите и не удержите! Так что вам ваши невидимые враги помогли решиться отбросить груз, — он усмехнулся, потирая нос, — можно сказать.

Никто не ответил. И только Рудбой сдавленно пробормотал:

— Ну ахуеть помощь, ничего не скажешь.

Мирон фыркнул, выхватывая подвеску из рук Евстигнеева:

— Пусть каждый занимается своими делами. И да, раз уж вы тут здесь собрались, — вспомнил он, — нам надо поговорить. Всем нам. О том, что теперь будет. Соберёшь всех? — попросил Мирон Евстигнеева.

— Сделаю, — пробормотал Рудбой.

«1703» привычно грела ладонь. Мирон обратил свой взор на сцену, где одна песня сменяла другую, а Rickey F с помощью «FIVE» выдавал то, чего не мог достичь никогда.

— Теперь у нас есть три ключа, способных проворачивать такое, — произнёс он.

— Четыре же? — заметил Поперечный.

— Главное, что не больше, — уклончиво сказал Мирон, скользя взглядом поверх толпы и уводя его далеко вперёд.

До самого утра этой ночью над городом бушевало красное пламя.

========== 12,5. Дом ==========

В Петербурге больше нет автомобилей. Если бы они были, то они были бы у каждого, а такого они не могли себе позволить, и поэтому решили в чём-то друг друга, да и всех остальных заодно, ограничить. Это предложил Мирон и поддержал Гена: те, кто не пользовался предоставленной возможностью как она того предполагала, справедливо промолчали.

Они старались не выделять себя среди других по мере необходимости, потому что те, выше кого они вдруг оказались, их не выбирали. И именно поэтому машины, брошенные в городе, дремали на улицах, а общественный транспорт — на стоянках депо и парков. Вагоны метро встали на месте там, где их застала катастрофа. Они перешли в аварийный режим работы при первых же неполадках, что и позволило сохранить их в целости. Именно переходом в особенные режимы и безопасным отключением оборудования город и сохранил индустрию — в конце концов, не зря она была развита здесь на лучшем уровне.

И именно поэтому же Гена сказал, что машину надо оставить у стены. Не найдя никакой стены, они припарковались, если так можно назвать ошеломительно резко торможение, у длинного многоквартирного дома на окраине, который в темноте служил хорошим ориентиром. Остановка сопровождалась замиранием сердца: Гурам водил машину аккуратно, но очень быстро, чего и требовала от него ситуация. Гена и Данила уже готовы были перекреститься — настолько невероятной получилась их остановка.

— А здесь что-то происходит, — присвистнул Слава, выбираясь наружу.

Снег, наметённый за день, скрипел под ногами, сверкая под луной, наблюдающей за ними с чистого неба; над городом оно полыхало синим заревом, здесь и отовсюду раздавалась музыка. Холодным воздухом окраин дышалось будто бы легче. В отсветах серебрился покрывший ветки деревьев снег — тот, который ураганы не успели смести за землю. В чистое небо уходили порождения иллюзии Fatum, созданные всем, чем угодно, но не «1703». Когда эта мысль появилась в его голове, до Гены с опозданием дошло, насколько чувствительнее он стал, когда дело касалось сотрудничества с механическим сердцем. Это его ничуть не испугало, напротив. Он думал об этом, рассказывая подвозившим его ребятам о том, что случилось два месяца назад.

— Что бы здесь не происходило, ему уже недолго происходить, — понял Гена. — Я на площадь, — он махнул рукой в направлении источника нового воздействия.

— И что ты собрался делать? — Слава остановил его, схватив за руку. — Ты же видишь, они и сами прекрасно справляются! Ты им уже не нужен.

Синие отсветы всюду создавали мерцающие контуры. Гена прятался от них за домом в тени большого источника света. Ну как же Слава не может понять?

— Это не Мирон, он на нашей стороне и ему недолго осталось, — повторил он. — Поэтому я иду на площадь.

— И что ты собрался там делать? — усмехнулся Слава.

— Не знаю. Что-нибудь придумаю. — Гена вырвался из Славиной хватки. — Я больше не хочу быть в стороне. — Не дожидаясь ответа, он пошёл прочь.

Гена исчезал в темноте дворовых переходов, в своей лёгкой куртке становясь вовсе незаметен. А вместе с ним уходила последняя надежда на то, что кто-то здесь будет способен его понять.

— Ну и валяй, — фыркнул Слава, разворачиваясь и топая в противоположную сторону.

— Ну и дела, — пробормотал Поперечный, провожая взглядом обоих.

— Я не специалист, конечно, но, думаю, нам за ним, — Гурам показал в сторону, куда ушёл Гена и они вдвоём поспешили его нагнать.