Механика хаоса

Подругу, о которой она мне говорила, я в Хартуме не нашла. Этот город внушал мне ужас, настолько он огромный. С другой стороны, зато никто не обращал на меня внимания. Однажды меня поймал бакалейщик, у которого я хотела стянуть пару фиников. Он пригрозил мне, что вызовет полицию. От страха я расплакалась. Он предложил мне работать у него, а спать в лавке, на полу. Каждый день мне давали один сухарь, иногда – одно манго и один лимон. Еще он заставлял меня делать с ним всякие вещи, но я осталась девственницей. Как-то раз, когда я стояла перед лавкой, я увидела брата. Я возблагодарила Бога. У меня оставалось немного денег, совсем чуть-чуть, несколько суданских фунтов, и я ушла из лавки. Брат отвел меня в квартал Аль-Азхар, где у него была хижина, которую он построил из подобранных досок. Он рассказал мне, что с ним произошло. Он познакомился с сомалийскими беженцами, такими же, как мы, они сказали, что знают проводника, который может устроить переход в Ливию. У брата были деньги, потому что он работал на рынке, а один раз, когда случилась стычка из-за воды, сумел кое-что украсть, но этого было мало. Он познакомил меня с проводником. Это был сомалиец по имени Джонни, у него вроде бы была своя парикмахерская в центре Аддис-Абебы. Джонни сказал, что поможет нам автобусом добраться до Триполи, но при условии, что на месте я соглашусь поработать на его друзей.

Поездка была ужасной. Это был никакой не автобус, а раздолбанный грузовик. Нас было человек пятьдесят – мужчин, женщин и детей, мы все ехали в кузове. Жара стояла страшная, мы умирали от жажды. Путь был долгий. По-моему, мы два или три раза забирались на территорию Египта. Грузовик ехал не по прямой, а зигзагами, виляя туда-сюда по обе стороны границы. Наконец он остановился, и мы вышли. День клонился к закату. Среди пассажиров большинство составляли сомалийцы, но были также эритрейцы и два суданца. Нам сказали, что дальше мы пойдем пешком. Проводник боялся патрулей. Вечером мы легли спать во временном лагере. К брату подошел человек, работавший на Джонни, и сказал, что придется доплатить, потому что на границе возникли проблемы. В Хартуме брат уже заплатил им 600 долларов, и у него осталось всего 150. Он отдал из них половину.

Границу мы пересекли пешком, глубокой ночью. Переход занял почти три часа. Утром за нами приехал ливийский грузовик. Когда подошла моя очередь садиться, ливиец преградил мне путь и сказал, что я не заплатила за место. Они с братом удалились за грузовик и долго о чем-то спорили. Хорошо, что брат смог дозвониться по мобильному до Джонни. Тот был у себя в салоне и скомандовал, чтобы меня пропустили. Ливиец сказал, что в Триполи я должна во всем ему повиноваться. Я пообещала, что пойду к нему в услужение. Посреди пустыни наш грузовик сломался. Неподалеку стоял старый минивэн, а в нем – мумифицированные трупы наших собратьев по несчастью. Я не хотела показывать, как мне страшно, но в душе плакала горькими слезами. Я была уверена, что и мы умрем здесь, рядом с этим грузовиком. Брат не отходил от меня ни на шаг. Если бы не он, я бы не пережила тот день. Голова у меня раскалывалась, болел живот, меня трясло и очень хотелось пить. В Сомали брат работал механиком в автомастерской. Он помог водителю починить грузовик. Когда мы услышали, как после многих неудачных попыток мотор заурчал, мы завопили от радости. Я тоже вопила вместе с другими, вопила и плакала.