Механизм должен работать (СИ)

Дворцовые стражники взяли его в кольцо, недвусмысленно положив руки на рукояти мечей. Колон и остальные напряженно замерли. Они готовы были броситься на выручку. Нет, зажимать своих людей между разгневанной толпой с одной стороны и мечами дворцовой стражи с другой Ваймс не собирался.

— Все в порядке, сержант, я скоро вернусь, — сказал Ваймс, — Что бы не случилось, помни, твоя главная задача — уберечь город.

— Ничего не случится! — преувеличенно бодро отозвался Колон.

«Давай надеяться, Фрэд… — подумал Ваймс, поднимаясь по гранитной лестнице дворца вместе со своим неназванным конвоем. — Давай надеяться».

***

Винни сидел на деревянной лавке, заменявшей в камере койку, и тупо смотрел в стену. Сейчас он остался единственным заключенным в темнице Псевдополис Ярда, но это его не слишком волновало. Его не волновало уже ровным счетом ничего. Винни погрузился в какое-то отупляющее полузабытье, пришедшее на смену разрывающему душу отчаянью. С улицы доносился шум и крики, все стражники в спешке куда-то ушли, а единственной мыслью, которую Винни гонял по кругу в своем мозгу, была: «Нужно украсть где-то кусок веревки и удавиться».

На улице снова зашумели. Затем на лестнице послышались шаги. Он нехотя обернулся, подчиняясь скорее рефлексам, чем разуму, и замер.

— Будь я проклят…

Двое стражников завели в соседнюю камеру скованного патриция. Если бы Винни не был так поражен увиденным, он бы был честен с собой и заметил, что стражники с почтением сопроводили патриция до соседней камеры, в которую он вошел неспешно и с достоинством.

Запястья и шею его опоясывали серебристые ленты «Солнечной Вериги», древней Омнианской святыни из времен, когда самого Ома никак нельзя было назвать добрым или всепрощающим божеством. Вместо кроткой черепахи по серебряной кайме вился узор из острых бычьих рогов.

Винни помнил этот артефакт, ведь именно он достал его по поручению господина де Рута. Это было нелегко, но проникшийся идеей вампирской угрозы, Олеан не жалел средств для достижения цели.

Господин сумел? О боги, неужели он сумел найти управу на это чудовище?! Губы Винни растянулись в безумной улыбке, его била дрожь. Он знал, что проклятого вампира должна была терзать сейчас ужасная боль. «Верига» не только мешала ему прибегать к его чудовищным умениям, она была еще и орудием пытки. О боги… Винни вцепился в прутья решетки, стремясь разглядеть Ветинари получше. Он почти ощущал запах тлеющей плоти.

«Получи! Получи, ублюдок, — одними губами шептал Винни, — Если господин де Рут сумел добиться справедливости, скоро ты познакомишься с еще одной вещицей, которую я добыл для него…»

— Не просветите ли ли меня, что это за вещица?

Правдошлепс вздрогнул. Он был уверен, что не произнес этого вслух. Впрочем, сейчас он не стал бы за себя ручаться. Голос Ветинари был таким тихим и спокойным, что мгновенно вызвал у Винни прилив ярости. Эта мразь должна была страдать! За все, что он сделал с Тишей и девочками! Он должен был корчиться на полу от боли и молить о пощаде! Он просто не имел права сидеть здесь с таким спокойным видом! Винни почувствовал, что обязан выбить злодея из колеи. Что ж, рассказ о скорой мучительной смерти подходил для этого как можно лучше…

— О той, что уничтожит тебя раз и навсегда! — прошипел он сквозь зубы, — Об очищающем пламени, которое сотрет скверну твоего существования!

— Пламя… — задумчиво произнес патриций, — Primum silici scintillam excudit. Не о частице ли похищенного у богов огня вы говорите? Я слышал, последнюю сохранившуюся Искру украли из святилища Ио в Сто Лате, буквально пару дней назад.

— Ты что, не понимаешь?! Ты умрешь! Сдохнешь в муках за то, что сделал с моими девочками!

Впервые за все время их странного диалога Ветинари посмотрел Винни в глаза.

— Я искренне соболезную вашей утрате, господин Правдошлепс.

— Как ты смеешь?!

Винни закричал и тряхнул решетку. В один миг ему показалось, что он способен разломать прутья и добраться до ненавистного вампира. Но миг прошел, и реальность снова ударила Винни поддых. Решетка не шелохнулась, а патриций все так же сидел в соседней камере с совершенно невозмутимым видом.

Вдалеке часы, что на здании Оперы, глухо отбили шесть ударов…

***

— Так, а теперь приложи это и прижми хорошенько, — Игорь закончил зашивать рассеченную бровь младшего констебля Бора, и перерезал нить. — Возможно, останется маленький шрам, но тебе повезло, твой шлем спас тебе жизнь.

— Спасибо, — Бор поморщился, когда примочка коснулась раны. — Мы можем выйти на улицы?

— Ты серьезно? — Игорь вернулся к лежащему без сознания стражнику, которому повезло меньше, — Ты заработал сотрясение, а у Камнебура и вовсе сломана правая рука.

Гном потряс свежим гипсом:

— Секиру я могу держать и в левой!