Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни

И в заключение сей главы приведу записанное мною стихотворение — образец современного монашеского фольклора.

Новопостриженным инокам поучение

Отныне, братие, есте монахи!
К чему, скажите, охи-ахи?
Монах парень простой,
Хоть лоб у него пустой,
Зато карман вельми богатый,
Да и вид зело нагловатый.
Искони земля
Российская познала,
Чем ее монашество преславно стало:
Прегустыми бородами,
Да предлинными косами,
Благодатными пузами
Да большими кошельками.
Славу сею, братия, преумножайте,
Да меня благодарить не забывайте.
Не удобствует монаху от пьянства бесноватися
И под мухой нагу сущу по улице шататися.
Монах по улице не бегает наг,
А ходит в ряске и голубых штанах.
Егда же в келии бывает,
Коньячок потребляет,
Телевизор бачит
И о грехах своих плачет.
Ныне же, братие, ступайте,
Радость монашества познайте,
Кушайте пряники, да варенье —
И вот вам мое благословенье!

Советская “бурса”

Инспектор духовного училища, исключивший Ахиллу Десницына из синтаксического класса за “великовозрастие и малоуспешие”, говорил ему:

— Эка ты дубина какая, протяженно сложенная!

Н.Лесков. Соборяне

Духовные школы не существовали в нашей стране двадцать с лишним лет. Но когда они вновь открылись после войны, в них немедленно проявилось многое из того, что было свойственно дореволюционной “бурсе”. Они именно возродились, несмотря на совершенно новые условия и на то обстоятельство, что в отличие от старых времен дети клириков составляют в нынешних семинариях незначительный процент. Быть может, главный признак, который роднит старые и новые духовные школы, — юмор, веселый “бурсацкий” фольклор.

К сожалению, семинарские шутки старого времени почти все забыты, их, по-видимому, никогда никто не записывал. Лишь некоторые крупицы этого своеобразного юмора сохранились в современной духовной среде. Ну, например, такие возгласы:

— Глас пятый — бери лопаты!— Глас шестый — принимай в шесты!

Существует прокимен седьмого гласа:“Возвеселится праведник о Господе и уповает на Него”!“Бурсаки” в свое время пародировали это так:

— Прокимен, глас девятый: “Возвеселится пьяница о склянице и уповает на нее”.

Или такая забавная история времен старой “бурсы”. За какую-то общую провинность семинаристов на некоторое время лишили вечернего чаю. На первой же литургии, где пел семинарский хор, “бурсаки” решили выразить свой протест. Во время пения Символа Веры, который оканчивается словами — “чаю воскресения мертвых и жизни будущего века”, они громко воскликнули слово “чаю!”, а затем сделали долгую паузу...”Во избежание дальнейших кощунственных выходок наказание было в тот же день отменено.

Однако же обратимся к “бурсе” современной. И начнем с подлинной истории, которая в свое время была весьма популярна в среде московского духовенства. Сразу же после возобновления семинарии в Троице-Сергиевой лавре туда были приняты два молодых человека – братья Жеребцовы. При этом поступали они врозь, с разницею в год.

Был погожий солнечный денек 1 сентября. Окна аудитории, где собрались только что принятые семинаристы, были открыты, там виднелся зеленый лужок, на котором паслось несколько лошадей.

Преподаватель знакомился с учащимися и вызывал их всех по списку.

— Жеребцов, — сказал он.

Молодой человек встал.

Преподаватель посмотрел на него и сообразил, что это, должно быть, брат того, который уже учится во втором классе.

— Это не ваш брат... – начал педагог и машинально указал большим пальцем в сторону окна... Он не успел договорить фразы и окончить жеста, как с улицы донеслось громкое ржание лошади...

Тут “бурсаки” и сам преподаватель залились веселым смехом. Класс долго не мог успокоиться.

Эпизод этот стал известен не только в семинарии, но и во всем монастыре. Об этом рассказали даже Патриарху Алексию, который в эти дни пребывал в Лавре.

Протекли годы. Оба брата Жеребцовы давно окончили семинарию, женились и оба стали московскими священниками. И вот уже в середине пятидесятых годов управляющий делами Синода о. Н.Колчицкий был с докладом у Патриарха Алексия. Речь зашла о вакансии в каком-то столичном храме. Протопресвитер сказал Святейшему:

—Я предлагаю назначить туда священника Жеребцова.