Читаем Мемуары полностью

Велико и лексическое разнообразие «Мемуаров». Наряду с архаизмами, звучавшими старомодно и вычурно уже в XVII в., Рец пользуется словами, которые удивляли современников своей новизной, разговорными оборотами и словечками, употребление которых строго ограничивалось низкими жанрами, а иной раз и словами собственного сочинения, в языке не задержавшимися. От парламентского канцелярита он переходит к изысканно нюансированной словесной игре в характеристиках персонажей — игре, столь ценившейся в прециозных литературных салонах. Рец вообще очень любит словесную игру, часто не может удержаться от каламбура, иногда цитируя удачные остроты других.

В словаре Реца юридическая и богословская латынь, охотничья, дуэльная, военная, кулинарная, карточная лексика, которой он часто пользуется в переносном смысле. Богатство метафор — вообще характерная особенность языка Реца.

Один из излюбленных его образов, как уже говорилось, образ театра. Сцена, подмостки, интрига, кулисы, ложи, зрители, театральная машинерия, персонажи комедии дель арте и комедии Мольера, танцевальные фигуры и оперные декорации — все это поминутно приходит на ум Рецу, когда он повествует о бурных событиях XVII в. Некоторые сцены в книге прямо построены как театральное действие (таково, например, появление в парламенте испанского посла или принца де Конти, герцога де Лонгвиля и герцога Буйонского; или сцена у королевы в День Баррикад). Другой постоянный образ, восходящий к классической традиции, — образ государства как тела, как живого организма 6. Рец развивает метафору. Отсюда — болезнь тела государственного, его головы и прочих членов, отсюда — лекарства, которыми его пытаются лечить, а в их числе слабительное — испанский католикон, что, принимая во внимание отношения Франции с Испанией, открывает перед Рецем возможность дать волю иронии и словесной игре.

Так же использует Рец и слово «материал», обыгрывая его двойное значение: материал кроят, по нему вышивают узоры; часы с их пружинами и гирями, цветы народной любви, которые растят, поливают и т. д.

Рец отдает дань и столь любимым в XVII в. сентенциям, максимам. Они играют в его тексте ритмообразующую роль, завершая некоторые эпизоды, характеристики, пространные рассуждения кратким афористичным выводом. Таких сентенций в «Мемуарах» исследователь творчества Реца А. Бертьер насчитал 180 (а если добавить к ним и те, что неотделимы от контекста, их число достигнет 250) 7. Во Франции они даже изданы отдельной книгой 8. Эти блестящие формулировки иногда не уступают прославленным «Максимам» Ларошфуко (кстати, одну из них — об умении скучать — Рец цитирует, что говорит о его знакомстве с ними).

К числу самых знаменитых страниц «Мемуаров» Реца относятся упомянутые уже портреты. Они сконцентрированы в той части книги, где Рец представляет своей собеседнице действующих лиц пьесы, которую ей предстоит увидеть. Здесь особенно проявились психологическая проницательность и изощренное стилистическое мастерство Реца. Портретные характеристики можно найти и на других страницах «Мемуаров» (например, сравнительные портреты кардиналов Мазарини и Ришельё). В этих блестящих, часто построенных на антитезах, характеристиках Рец демонстрирует умение определить целую гамму оттенков того или иного человеческого свойства. Так, он знает не просто «ум», но и «смелость ума» и его «живость», «силу понятия», «здравый смысл», «основательность суждения», «мудрость», «сметливость», «сообразительность», «умственную скудость»; ум бывает изящный, изощренный, возвышенный, тяжелый и проч. Характеризуя слабодушие Месьё, Рец отмечает различные ступени, по которым Месьё должен был пройти, прежде чем на что-нибудь решиться: «От склонности было еще далеко до желания, от желания до решимости, от решимости до выбора средств, от выбора средств до применения их к делу».

Различными гранями поворачивается к нам смелость (бесстрашие, мужество, доблесть, отвага, решимость, предприимчивость, безрассудство). Причем Рец делает разницу между смелостью души, которую он уравнивает с доблестью, и смелостью ума, которую он называет решимостью. И конечно, знаток и любитель женщин, Рец красноречив в описании женской красоты и обаяния, все оттенки которых можно найти в характеристиках герцогини де Лонгвиль, мадемуазель де Шеврёз, герцогини Буйонской, герцогини де Монбазон, мадемуазель де Вандом и других дам.

Как переводить сегодня Реца на русский язык?

Первый и единственный напечатанный в России перевод Реца появился в конце XVIII в., то есть столетие спустя после того как «Мемуары» были написаны (он был сделан по далеко не полному тексту оригинала) 9.

«Слава Автора сего и глубочайшая моя к знаменитой особе Вашего сиятельства приверженность подают мне дух посвятить слабые труды мои Вам, сиятельнейший Граф. Недостатки оных велики, но благоволение Ваше свыше всего: надмеру награжден и щастлив буду, коль удостоятся оные благосклонного Вашего Сиятельства воззрения».

Так писал первый русский переводчик Реца, Никанор Облеухов, графу Платону Зубову, которому он посвятил свой труд 10.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес