Мемуары белого медведя

— Как тебе идея для номера: Тоска на сцене затыкает себе задницу винной пробкой и с газами выстреливает ее в воздух?

— Фу, как неприлично! Сам такое показывай.

Некоторые эскимосы сообщали, что белые медведи путешествуют по морю, толкая перед собой льдины. Полагаю, это была проверенная стратегия охоты, которая позволяла медведям незаметно приближаться к добыче. Я вспомнила, как ловко Тоска пихнула мяч, едва я поместила его перед ее носом.

— А если так: ты садишься в коляску и Тоска возит ее?

Эта идея показалась мне совсем недурной.

— Ты считаешь, публика ожидает от нас такого распределения ролей? Я — младенец, Тоска — мать? Она как бы удочеряет меня?

— Основатели Римской империи пили молоко волчицы. Великую личность, способную на героические подвиги, должен усыновить и вскормить зверь.

— И все это в виде мюзикла: вначале показываем меня ребенком, который пьет медвежье молоко, а в конце я становлюсь императрицей. Как тебе?

— Хорошая мысль. Но мы с тобой ищем идеи, которые можно быстро реализовать. Вряд ли нам удастся за пару недель сочинить мюзикл.

Мы продолжили читать. Некоторые эскимосы утверждали, что подстреленные белые медведи прижимаются своими ранами к снегу, чтобы остановить кровотечение. Увы, для цирковой арены этот волнующий образ не подходил.

Многие эскимосы считали белых медведей левшами. Если бы мы установили на сцене декорации классной комнаты и Тоска выводила на доске слова, да к тому же левой лапой, вышел бы интересный номер. Обсуждая этот вариант с мужем, я предположила, что писать кириллицей Тоске будет тяжело, на что он возразил:

— Но ведь китайские иероглифы куда сложнее кириллицы. Тем не менее панды в Китае владеют ими, пусть и в упрощенном виде. Когда я рассказал Панкову о пишущих пандах, он заскрипел зубами от зависти и ответил, что это лишь пропаганда, точнее, пропанда-пропаганда китайского правительства, которое хочет оправдать свою письменную реформу. Я спросил, почему это пропаганда. Разве это не означает, что, если буквы содержат меньшее количество черт, их смогут писать и медведи?

— А он что?

— Настаивал на том, что панды не умеют писать. Мол, как бы ни упрощали написание букв, буквы — это буквы, а панды — это панды. Я стал размышлять, как же быть людям, если панды и вправду от природы умнее нас, и пришел к выводу: единственное, что нам пока по силам, — это скрывать данный факт от гостей из Кремля.

— Нельзя сравнивать интеллект разных животных. Кроме того, цирковая арена — не то место, где щеголяют интеллектом. И потом, если мы будем завидовать сообразительности панд, нам от этого лучше не станет.

— Каждый вид медведей обладает своими способностями. Цирк существует не для того, чтобы демонстрировать коэффициент умственного развития нации. Кстати, помнишь сказку «Три медведя»?

Я в очередной раз поразилась тому, как резко Маркус сменил тему, и мы начали оживленно обсуждать, заинтересует ли публику представление, в котором медведица делает банальные вещи из людской жизни — садится за стол, кладет на колени салфетку, открывает банку клубничного варенья и намазывает его на хлеб, пьет какао из кружки и так далее.

Муж воспрял духом и не рассердился даже тогда, когда нахальная библиотекарша обвинила нас в нарушении тишины и выставила вон задолго до закрытия.

— Кто бы мог подумать? Я весь день торчу в библиотеке, и мне это нравится! Провожу изыскания и ищу идеи для постановки. Хм, пожалуй, это будет поинтереснее, чем усмирять хищников на арене.

Его щеки запали, волосы побелели, под глазами темнели круги, а брови кустисто разрослись. Маркусу больше не нужно было иметь дело с живыми медведями. Осознание этого принесло ему облегчение и разрушило плотину внутри него, отчего годы, которые до сегодняшнего дня удерживались этой плотиной, своим бурным потоком буквально захлестнули и переполнили жизнь Маркуса, и он катастрофически одряхлел.

Утром следующего дня мы с Тоской начали разучивать разные ситуации из повседневной жизни. Тоска без труда открывала банку с джемом, но намазать его на хлеб не могла. Проблема была не в ее ловкости, а в том, что она просто вылизывала джем из банки одним движением языка. Мне не приходила в голову ни одна уловка, которая побуждала бы медведицу делать то, что мне нужно. Убедить ее тоже не получилось бы, ведь у нас не было общего языка.

— По-моему, мы в тупике. Схожу на перекур, — сказал муж и оставил нас с Тоской одних.

В последнее время он курил все больше и выпивал все чаще. Я с грустью посмотрела на Тоску. Она лежала на спине как младенец, как моя дочь Анна в раннем детстве. Вспомнив об Анне, я задумалась о том, как у нее дела, нашла ли она в школе друзей…