Мемуары белого медведя

Ян спас ситуацию ложью, которая была настолько высокого качества, что реальности пришлось волей-неволей подстроиться под нее. Вероятно, он заранее все это придумал и посоветовал директору, тот изложил версию Яна людям из управления, ну а те пожелали воочию убедиться, что талантливая молодая циркачка действительно существует.

Ян привел меня в фургон-гардеробную, облачил в розовый костюм бывшей любовницы директора, уложил мои волосы так, что они встали византийским куполом, затем приклеил мне искусственные ресницы, которые порхали как бабочки, намазал губы лососево-розовой помадой и привел в зал, где меня дожидались повеселевшие от водки чиновники. Они тотчас увидели во мне многообещающего зародыша великой цирковой звезды и одарили аплодисментами.

Наконец проверяющие покинули территорию цирка. Я хотела переодеться, но коллеги остановили меня.

Не спеши, дай наглядеться. Полное ощущение, будто у нас появилась новенькая!

— Честно признаться, я фантазировал о тебе в подобном наряде…

— А я просто поражена! Комплимент женщины женщине!

— Ты была гадким утенком, который на самом деле оказался прекрасным лебедем.

— Что ты несешь? Разве прежде она выглядела гадкой?

— Ну, так или иначе, все равно она была неприметной, разве нет?

Одни кивали мне, другие закатывали глаза и выдавливали из себя фразы, которые не позволяли мне понять, хвалят меня или пытаются уколоть из зависти. Ян предложил директору поручить мне номер минут на пять, потому что ложь — лучшая мать правды. В присутствии коллег Ян обращался к директору вежливо и соблюдал субординацию. Тому ничего не оставалось, как спросить у старшего дрессировщика хищников, готов ли он тренировать меня. Я заметила, что директор робеет перед этим человеком. Услышав просьбу начальства, дрессировщик как ни в чем не бывало ответил:

— Она начинающая, так что предлагаю начать с осла.

Эти слова прозвучали так, словно он был моим дедом и добродушно рассуждал о моей будущей профессии. Коллеги ошарашенно уставились на него, затем на меня. Прежде дрессировщик никому не разрешал выходить на сцену со своими животными.

Стараниями Яна афишу приняли и быстро отправили в типографию. Неделю спустя в цирк на репетицию явились полицейские в штатском. Я встала рядом со своим наставником и делала вид, что усердно разучиваю с ним номер. Полицейские не удостоили меня взглядом и осведомились, где сейчас Ян. Едва тот появился, они подхватили его под руки и увели.

Той ночью и следующими ночами меня мучила бессонница. Однажды, не в силах дольше находиться в душном фургоне, я вышла за дверь и очутилась в полутьме. До моего слуха донеслись чьи-то всхлипывания. Подойдя на звук, я увидела рыжеволосую девушку, которая сидела под освещенным окном и плакала. Мне вспомнились слухи о том, что эта девушка — тайная возлюбленная Яна.

— Вы расстраиваетесь, потому что Ян до сих пор не возвратился?

Услышав мой робкий вопрос, она поморщилась и фыркнула:

— Говори как есть — он арестован. Я все знаю. И знаю, кто предал его.

— Директор?

— Нет, конечно. Кто же захочет посылать собственного сына в тюрьму?

— Что-что? Ян — сын директора?

— Да. Ты не знала?

Муж перебил меня:

— Так в чем состоял номер с ослом? Рассказываешь ты интересно, но никак не перейдешь к сути дела.

— Не торопи, пожалуйста. Это отличное подготовительное упражнение, которое поможет мне, если когда-нибудь я надумаю писать книгу. Деталями пренебрегать нельзя.

— Ты хочешь написать книгу? Автобиографию?

— Биографию, только не свою. Для этого я тренируюсь на собственной биографии. Будь внимателен, мы приступаем к главе о репетициях с ослом. Слушай каждое мое слово.

— Нам некогда рассиживаться, репетировать надо. До премьеры совсем мало времени. Итак, пробел, который возник вследствие исчезновения Яна, поручили заполнить тебе и ослу. Что было дальше?

В моей голове снова зазвучал громкий голос наставника. Я училась дрессировать осла, при этом моим учителем был не сам старший укротитель, а профессор Безерль, который приходил к нам со своим ослом. Слово «профессор» вовсе не было его кличкой. Прежде он преподавал в одном институте в Лейпциге и достиг серьезных успехов на поприще поведенческих исследований. Выйдя на пенсию, профессор стал выступать в цирке. Номер с осликом в одночасье сделал его знаменитым. Однако спустя несколько лет у профессора начались проблемы с коленными суставами, во время каждого выступления ему приходилось по несколько раз садиться и делать передышку, в течение которой он едва слышно разговаривал со своими коленями и гладил их. Врач, вероятно подкупленный директором цирка, вселил в старого профессора ложные надежды и хвалил его выдержку, так что номер с осликом не исчезал из программы. Но однажды колени бедного Безерля окончательно отказались работать, в знак чего единогласно скрипнули. Звук слышала вся публика. После этого профессор поселился в домике-развалюхе и жил скромно, но счастливо. Получив предложение о сотрудничестве, он обрадовался и согласился проделывать долгий путь до цирка, чтобы посвящать молодое поколение в тайны дрессировки осликов.