Мемуары дьявола

В порыве любопытства клерк не устоял; он быстро перевернул лист бумаги и прочитал первые фразы:

— Мы, нижеподписавшиеся граф де Леме и господин Бадор, договорились о том, что в случае женитьбы одного из нас на госпоже или мадемуазель Пейроль…

— Продолжайте же, — усмехнулся Луицци. Маркуан опять перевернул бумагу:

— Мы, нижеподписавшиеся господин Маркуан и господин Фурнишон в случае женитьбы… ну и так далее…

— Ну, читайте же, читайте! — заторопил его Луицци.

Клерк неразборчиво пробормотал еще несколько фраз, читая то на одной стороне, то на другой, но затем, подойдя к определенному месту текста, написанному чернилами, четко продекламировал:

— Упомянутые выше обязуются выдать пятьсот тысяч франков…

Он снова перевернул листок и прочитал на той стороне, что была начеркана карандашом:

— Обязуются выдать пятьсот тысяч франков…

— Ничего себе! — оторопело выдавил из себя приказчик.

— Честное слово, — сказал клерк, — можно подумать, что в провинции умеют составлять договора не хуже, чем в Париже.

— И в столице, выходит, не одни дураки живут, — поддакнул ему адвокат и выхватил бумагу; внимательно рассмотрев ее, он воскликнул:

— Просто слово в слово!

— В самом деле, — подтвердил пэр, — как будто списано.

— Словно через кальку, — подтвердил приказчик.

— Умник умника видит издалека, — не без насмешки заметил Луицци.

— Ну что ж! Пусть будет так, — вздохнул адвокат, — коалиция на коалицию, двое против двух.

— Но зачем же? Зачем воевать, когда можно объединиться? — торопливо проговорил клерк. — Почему бы нам не составить договор вчетвером? Ведь если подумать, и вас обоих могут не выбрать, а тем паче нас с этим верзилой приказчиком, и тогда все мы останемся с носом. Могут преуспеть, например, адвокат и я или же граф и я, а то и приказчик с адвокатом: всего есть четыре варианта, при каждом из которых трое оказываются в проигрыше!

— Он прав, — задумался адвокат, — сильный аргумент, ничего не скажешь. Давайте же заключим договор на четверых: тот, кто получит жену с приданым, выплатит пятьсот тысяч тому, кто женится на бесприданнице.

— А остальные двое? — взволновался приказчик.

— Что поделаешь, — пожал плечами клерк, — они ничего не получат.

— Ну нет, ну нет! — забурчал приказчик. — Нужно же хотя бы покрыть расходы… Предлагаю протянуть соломинку оказавшимся за бортом… Скажем, тысяч по десять.

— Пусть будет так, — сказал адвокат, — и давайте поторопимся, а то нас здесь застанут за этим делом. Пусть каждый сам пишет свою копию договора — так будет быстрее. Вот гербовая бумага, перья и чернила.

Он достал портфель с необходимыми орудиями труда, все сели за стол и начали писать под диктовку адвоката:

— Мы, нижеподписавшиеся, господа…

Все по очереди ответили на взгляд стряпчего, назвав полностью свои имена и звания:

— Альфред Анри, граф де Леме, пэр Франции.

— Луи-Жером Маркуан, мэтр, клерк нотариальной конторы.

— Дезире-Антенор Фурнишон, приказчик меняльной конторы.

— И Франсуа-Полен Бадор, стряпчий из Кана, — продолжал адвокат, — обязуемся…

И в течение десяти минут он диктовал, а остальные повторяли концы фраз, чтобы уведомить его, что они закончили писать.

Луицци молча смотрел на этот постыдный спектакль, не зная, негодовать ли ему или смеяться, пока легкое похлопывание по плечу не прервало его наблюдения. Он обернулся и увидел папашу Риго.

— Что это они там делают? — шепнул ему старик.

Луицци не стал говорить правду: то ли потому, что не видел никакой пользы в доносе на хищных охотников за приданым, то ли потому, что не хотел лишать себя удовольствия досмотреть комедию до конца.

— Я полагаю, они пишут любовные послания своим прекрасным дамам, — ответил он.

— Что ж, отлично! — сказал Риго. — Мне нужно сделать господам маленькое объявление…

— Жаль их беспокоить, — заметил Луицци, — ведь любовное вдохновение порой так быстро улетучивается…

— Однако, — продолжал Риго, — я не могу оставить их в неведении относительно одного фактика.

— Что-нибудь очень важное?

— Вас-то это не касается, — хмыкнул Риго, — вы же вышли из игры. Впрочем, я еще не говорил дамам о вашем отказе, так что, смотрите, я, так и быть, даю вам еще сутки на то, чтобы все взвесить.

— Я не меняю моих решений.

— Ладно-ладно, поживем — увидим, — покачал головой славный старикашка. — А пока я сообщу этим господам одно преприятнейшее известие.

— Как хотите, — сказал барон. — Я ухожу.

— Можете остаться: посмеетесь хотя бы.

С этими словами Риго двинулся в столовую. Четверо влюбленных, поставив свои подписи, как раз обменивались экземплярами договора и испуганно обернулись на голос хозяина дома.

— Прошу прощения, господа, — начал господин Риго. — Я не посвятил вас ранее во все мои планы, ибо думал, что к вам они не имеют отношения. Однако сегодня моя дорогая сестричка дала понять, что она ничем не хуже, чем ее дочка и внучка, и я хочу сообщить вам, как я рассчитываю осчастливить ее.

— Что-что? — ужаснулись четверо концессионеров. — Так это за ней вы даете два миллиона?