Мемуары маркизы де Ла Тур дю Пен

Бабка решила для осуществления своих планов убедить моего двоюродного деда, который был полностью у нее в подчинении, поменять образ жизни и переехать. Когда он вернулся из Монпелье, где никогда не оставался дольше времени, строго необходимого для заседаний Штатов, мы поехали к нему в Париж. Мой отец тогда стал губернатором острова Сен-Кристоф[16] после того, как Диллоновский полк внес славный вклад в успех экспедиции французских войск по захвату острова. Я думаю, что в отсутствие отца мой опекунский совет объяснил моему двоюродному деду, что он не может продолжать жить в моем доме, не платя арендной платы и оставляя дом без ремонта, как он это делал. Он решился тогда переехать оттуда и совершенно беззаконным образом взял взаймы, как я уже сказала, 40 000 франков под залог этого дома, где он прожил двадцать лет, не платя ни гроша; эта сумма была истрачена на самый неотложный ремонт. Долг этот обнаружился лишь в Революцию, при его отъезде из Франции, и мне пришлось его заплатить, когда я продавала дом в 1797 году. До тех пор он оплачивал проценты по этому займу, о котором не было сказано ни слова в моем брачном договоре.

Дядюшка купил в пожизненное пользование на свое имя угловой дом на пересечении улиц Сен-Доминик и Бургонь. Его архитектор господин Раймон, преданный моим интересам, советовал купить этот дом в полную собственность на мое имя и обеспечить за дядей право пользования. Но такое устройство дела, которое увеличило бы мое состояние, не вредя его удобствам, ему не подошло, и он оформил дом в пользование на свое имя, находясь в возрасте шестидесяти семи лет. Раймон тогда предложил ему купить для меня хорошенький домик на площади Пале-Бурбон, который тогда как раз строился. Этого он тоже не захотел. Дядюшка тогда только что получил права на доходы с аббатства Синьи, приносившего около 100 000 франков ренты. Он воспользовался этим увеличением своих доходов как поводом, чтобы отдаться страсти к строительству и приобретению обстановки, сменившей у него страсть к лошадям и охоте, которой он более предаваться не мог. Он тратил большие суммы денег на обустройство своего нового дома, который был в очень плохом состоянии.

В то же самое время моя бабка, которой Отфонтен надоел после того, как она там проскучала два месяца, купила за 52 000 франков дом в Монфермее, недалеко от Ливри, в пяти лье от Парижа. Цена была очень невелика, учитывая, что при доме было 90 арпанов[17] земли. Этот дом, расположенный в красивой местности, назывался Фоли-Жуаёз. Он был построен неким господином де Жуаезом, который начал строить с того, чем обычно заканчивают. Устроив сначала хороший внутренний двор и обнеся его решеткой, он возвел справа и слева два крыла, оканчивающиеся красивыми квадратными павильонами. Тут у него не стало денег, чтобы построить главное здание, и получилось, что эти два павильона сообщались между собой только лишь коридором длиной по меньшей мере сто футов. Кредиторы забрали дом за долги и продали. При доме был очаровательный парк, обнесенный стеной; каждая аллея в нем заканчивалась калиткой, и все эти выходы открывались в лес Бонди, в этой своей части очень милый.

Из Отфонтена были привезены целые телеги мебели, и мы как-то худо-бедно устроились весной 1783 года в Фоли-Жуаёз. В первый год никаких починок там не делали. В то время существовало господское право первой руки, по которому сеньор, в землях которого продавался дом, мог в течение года со дня и даже с часа подписания договора о продаже заступить на место покупателя и простым уведомлением лишить его приобретенной собственности. Хотя со стороны господина де Монфермей, который только что вступил в наследство после своего отца, президента Окара, таких действий опасаться не приходилось, все же дядюшка и бабка сочли за лучшее выждать год, ограничившись пока посадками и работами в саду.

Лето мы провели за составлением планов вместе с архитекторами и чертежниками, что меня чрезвычайно интересовало. Дядюшка находил удовольствие в том, чтобы знакомить меня со всеми своими проектами. Он говорил со мной о постройках, о садах, о мебели, о всевозможном обустройстве. Он был доволен моей разумностью и поручал мне рассчитывать и измерять вместе с садовниками уклоны, площади и прочее. Он желал, чтобы я входила во все детали смет и проверяла расчеты измерений.

Я была очень рослая для своего возраста, крепкого здоровья и очень деятельная физически и нравственно. Я желала все видеть и все знать, научиться всем рукоделиям, от вышивания и изготовления искусственных цветов до стирки белья и кухонной работы. Я находила время, чтобы ничем не пренебречь, не теряя ни минуты, укладывая по порядку у себя в голове все, чему меня учили, и никогда этого не забывая. Я извлекала пользу из специальных знаний всех тех, кто приезжал в Монфермей. Вот так, обладая хорошей памятью, я приобрела множество познаний, которые были мне необыкновенно полезны в дальнейшей жизни.