Читаем Мемуары непрожитой жизни полностью

<p>Провальное сочинение</p>

С октября мы с подругами начали ходить на подготовительные курсы. Я и Катя собрались поступать в технические ВУЗы, Аня – в медицинский.

У меня занятия три раза в неделю поздно вечером.

Толку от занятий никакого: аудитория забита до отказа – фактически влезло несколько факультетов, абитуриенты галдят, пишут друг другу записки, выходят курить. Лектора не слышно.

В марте вывесили объявление: по результатам курсов будут назначены досрочные вступительные экзамены в три этапа. Март – литература, физика и математика, то же во втором круге в апреле и в мае. Засчитываться будут только лучшие оценки. Все посетители курсов имеют право их сдавать, после испытаний основного потока в июне объявят результаты.

Я, конечно, решила участвовать.

По литературе в школе у меня было пять, и я полагала, что справлюсь с сочинением в марте. Потом месяц усиленной подготовки и – математика. В мае – физика, в которой я слаба. Перерыв между экзаменами в месяц меня вполне устраивал.

Мы писали литературу в огромной круглой аудитории. На сочинение давалось два часа.

И тут, как всегда в экстремальной ситуации, на меня снизошла тупость. Среди четырех заданных тем я выбрала чисто мальчишескую: «Татьяны милый идеал». Может, она и не мальчишеская, но рассуждать о достоинствах Татьяны Лариной шестнадцатилетней девушке, по меньшей мере, странно.

Я долго что-то строчила на листах белой бумаги, а потом, дописав до середины, растерянно спросила соседа: «А о чем дальше писать-то?»

Помню, что был задан размер сочинения – пять листов средним почерком, но я не могла рассуждать о Татьяне на такой объем.

Через неделю объявили результаты.

Смотреть мои достижения мы отправились с мамой. На стенде висел длинный перечень абитуриентов, в конце моя фамилия – Хименес. Напротив стоит «пять».

«Пять!» – обрадовалась мама. – «Пять!»

Меня охватила смутная тревога: «Как могли поставить пять за половину сочинения?!»

Но мои сомнения развеял стоящий рядом мужчина.

«Здесь оценки по десятибалльной шкале», – грубо пояснил он. – У вас «два с половиной».

Мама очень расстроилась.

«Значит, не очень хотела!» – ругала она меня по дороге домой.

<p>21.05.2015 года</p>

Ровно год, как я пописываю дурные стихи.

Недавно мне удалось поучаствовать в межпортальном конкурсе «Остров сокровищ». Так у одного судьи мои поэтические излияния набрали ровно два балла.

Но это еще ничего! Остальные набрали колы. Я впереди планеты всей! «Если очень захотеть, можно в космос полететь»!

<p>«Отлично»</p>

В следующем туре я писала сочинение на военную тему по повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие…».

Через неделю мы с мамой снова пошли смотреть результаты. Напротив фамилии «Хименес» значилось «пять».

«Опять два с половиной!» – сердито воскликнула мама.

«Почему?» – снова встрял грубый мужчина. – «В этом туре оценки проставляются по пятибалльной шкале».

<p>Студентка</p>

Математику я тоже сдала на пять, что закономерно. На вступительных испытаниях не было интегралов и дифференциалов, нас экзаменовали по программе средней школы. Потом я поняла, почему. Начиная с первого курса и до самого четвертого, в моем ВУЗе потянулась высшая математика.

Хранилище памяти.

Итак, имея две пятерки в кармане, я с тяжелым сердцем отправилась на экзамен по физике. Первое и второе задание (теорию) написала быстро, а задачу не решила. Как обычно, навалилась тупость.

«Для девчонки нормально», – хмыкнул экзаменатор. – «Удовлетворительно!»

Итого: пять, пять, три. Я почему-то была уверена, что пройду по конкурсу. Просто было бы слишком несправедливо не пройти после таких страстей по Татьяне Лариной.

В начале июня объявили проходной балл – тринадцать.

Я получила студенческий билет и зачетку.

Из-за всех этих волнений я начисто забыла про школу и подруг. А между тем, мои школьные годы закончились и навсегда остались в Хранилище памяти.

Одиннадцатиклассники готовились к выпускному вечеру. Многие, как и я, уже поступили (оценки вступительных испытаний в ВУЗы тогда можно было автоматически зачесть на выпускных экзаменах в школе).

Но я не пошла на выпускной. Мы всей семьей отправились на юг, в Крым.

<p>Дорога до Евпатории</p>

Летом 1994 года маме на работе дали семейную путевку, и мы отправились в Евпаторию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии