Мемуары Остарбайтера

Была команда слезать и строиться. Прошла формальность, нас передали из рук в руки. За забором был большой лагерь из бараков, которым невидно счета. Весь лагерь был обнесен забором с колючей проволокой, а внутри еще забор из сетки рабица и колючей проволокой внутри, между двумя рядами растянута кольцами спираль Бруно с железными колючками.

На углах и вдоль забора стояли вышки, в которых находились автоматчики, охранявшие лагерь.

Находясь уже внутри и пройдя общий инструктаж, мы узнали, что это был лагерь военнопленных, которые работали на этой стройке, поэтому и была такая усиленная охрана.

Нас построили на плацу, и перед нами появилось начальство в военной и гражданской одежде и переводчик.

Речи были о великой Германии и ее Фюрере Адольфе Гитлере, о её могуществе, и о близкой победе великой Германии над Советским Союзом.

Гражданский начальник сказал, что на наше «счастье» выпала великая честь работать под флагом Германии и строить гигантский трубопровод, который решило строить немецкое Правительство, для перекачки нефти из Кавказа, Майкопа и Грозного по трубам в Германию, чтобы не возить ее в цистернах.

Разъяснили наши обязанности и предупредили, что за попытку и за побег будем расстреляны, и на вашей Родине будут расстреляны и ваши родители.

Разбили нас на три группы:

В — первую, группу отобрали парней покрепче, куда попал и я, всего 12 человек — землекопы. Во — вторую группу отобрали 10 парней — изолировщики. В-третью группу попали 8 парней — подсобными рабочими.

Накормили нас баландой из капусты, брюквы, бурячков с какой-то крупой. На второе каша перловая синяя, и что-то похоже на компот.

Потом отвели нас по разным баракам, где места для нас, уже были подготовлены.

Внутри барака нары в два яруса и в два ряда. Бараки длинные, рассчитанные на 80 человек и более. Нары, как и на пересыльном пункте. На солому натянутый серый брезент и такое же покрывало.

Пришли рабочие грязные и усталые, притом обувь у них была необыкновенная, какие-то ботинки на деревянной подошве. Назывались они «перуны». При ходьбе они издавали стук или шарканье ногами по полу. Звук непривычный для уха.

В основном это были молодые крепкие мужчины лет по 25—30 на вид. Это были военнопленные. Все они были угрюмы и неразговорчивы, морально подавлены, но чувствовалось с большой силой воли. Без всяких разговоров они умылись и молча, по звону висячего рельса пошли на ужин.

Мы остались без ужина, хотя есть хотелось, так как нас кормили где то в пять-шесть часов. Точного время мы не знали, и не знали ни дня, ни числа месяца.

После ужина они пришли и занялись кто чем, большинство сразу легли спать, хотя был отбой в 23 часа. Все они были одеты в одинаковую черную робу, и трудно было определить кто, есть кто.

К нам подошёл крепкий мужчина лет 30 и представился по имени Василий Степанович-бригадир, и с ним человек помоложе — звеньевой наш Иван Петрович.

Переписал нас в свой блокнот и разъяснил нам наше задание и вид работы. Сказал, что подъём в 6 часов, а в 6.30 завтрак. В 7 часов построение на плацу, на работу. Вы после развода на работу не идёте, а останетесь, получите спецовку и обувь и ознакомят вас с лагерем.

На второй день, по баракам, на плацу был построен весь лагерь и по перекличке выстраивались в колонны по четыре человека, и вышли через проходные. Стук и гул от обуви оглушал. Мы остались стоять на плацу. К нам подошёл человек с белой повязкой на рукаве и повел в барак-склад. На складе нам выдали одежду и обувь — брезентовые ботинки на деревянной подошве, которые и назвались «перуны». Одежда выдавалась нам не по размеру. Особенно на мне она висела, как на чучеле в огороде. Ребята смеялись, что от меня все вороны разлетятся, а их было здесь много, т.к. прилетели с полей на ночлег.

На пиджаках были пришиты с левой стороны знаки ОСТ.

Провели с нами инструктаж по технике безопасности под роспись в журнале. Когда я расписывался в журнале, то увидел число — 21 июня 1942 года. Расписываться в журналах надо было за всё. Потом мы зашли в свой барак и положили одежду.

Нас повели знакомить с лагерем. Все бараки были под номерами: первый — служебный; второй — охраны; третий — комендантский, на котором висел фашистский флаг; четвертый — медпункт; 5—6 — столовая—кухня, 7-й — карцер. Эти корпуса, кроме кухни — столовой, были короче и похожи на одноэтажные домики. 8-й — наш жилой, и ещё с десяток жилых. Карцер стоял отдельно, огорожен проволокой.

Каждый жилой барак имел в конце запасной противопожарный выход. Окна в бараках были расположены в длину, примерно 1 м. х 50 см, через 5—6 м. друг от друга. В конце барака был уголок отдыха, где лежали старые газеты и другая литература, которую никто не читал. На столах стояли: шашки, шахматы и 2-е коробки домино. У нас окна были большие, вертикальные. Как малые, так и большие были защищены сеткой «рабица».