Мемуары Остарбайтера

Новые профессии

После очередной демобилизации осенью 1947 года (последним был 1924 год рождения), наш полк «влили» в танковый механизированный полк. Наш взвод полностью попал в разведроту, состоявщую из бронемашин нашего производства и бронетранспортёров американского производства.

Требовались новые военные профессии механиков-водителей, курсы которых немедленно были открыты на базе подготовки шоферов в г. Галле. Курсы были 3-х месячные, которые окончил и я, и получив права шофёра 3-го класса.

Наш полк располагался в пригороде г. Галле, в районе посёлка Аммендорф, один из промышленных центров Восточной Германии, заселённый немецким пролетариатом.

Немцы здесь были доброжелательны к нам, так как они были в большинстве антифашистами и коммунистами, преследуемые фашистами наравне с евреями. А после окончания войны они активно участвовали в демократическом преобразовании Германии в Советской зоне. На заводе выпускали ж/дорожные пассажирские вагоны для поезда «Голубой экспресс».

Будучи командиром бронетранспортёра, я с головой ушёл в его изучение. Это была боевая бронированная самоходная автомашина БТР-120х2 весом 5 т (без экипажа и снаряжения), на 4-х резиновых вездеходных колесах высокой проходимости, с бензиновым двигателем 120 л/с, 2-мя ведущими мостами. Вооружение — 2 пулемёта, один калибра 7,62 мм. и крупнокалиберный 12,6 мм. для уничтожения огневых точек.

Впереди круглый крутящийся буфер для преодоления траншей. Команда 9 человек с командиром и водителем. Скаты заполнены сырой резиной и пробоин не боятся. Максимальная скорость 100 км/час с хорошей манёвренностью. Зимой в транспортном положении, кузов отапливается от двигателя.

Команда БТР-120х2

1. Командир БТР-сержант Глушко Юрий.

2. Водитель-стрелок-мл. сержант Фомин Георгий.

Два боевых расчёта:

Первый расчёт крупнокалиберного пулемёта 12,6мм.

Командир расчёта — мл. сержант Кочнев Степан.

Наводчик первый номер — мл. сержант Локтионов Григорий.

Пом. наводчика — ефрейтор Гунько Михаил.

Подносчик патронов-стрелок Воробьев Александр.

Второй расчёт пулемёта 7,62мм.

Командир расчёта-мл. сержант Бородинов Михаил.

Наводчик-ефрейтор Куштюк Михаил.

Пом. наводчика — стрелок Козинец Василий.

Все члены экипажа должны быть взаимозаменяемыми.

Во время учений, посредниками были даны команды, что кто-то из членов расчёта убит или ранен. Я сразу давал команду на замену другим членом расчёта. Самому пришлось заменять наводчика-пулеметчика крупнокалиберного пулемёта. После учений наградили знаком «Отличный пулемётчик» меня, командиров расчётов и наводчиков. Ефрейторам присвоили звания мл. сержантов, а рядовым ефрейторов.

На тактических учениях полка с боевой стрельбой, наш расчёт занял первое место, и при подведении итогов учений посредниками и командованием части нам было присвоено звание: 1-й комсомольско-молодежный боевой расчёт полка, с вручением вымпела и объявлением благодарности командиром полка лично каждому члену экипажа, с занесением в личную карточку.

В мае 1948 года на отчётно-выборном комсомольском собрание комсомольцы избрали меня не освобожденным секретарём комсомольской организации, но я был против, за что я на заседание бюро полка, получил «втык». Не помогла ссылка на занятость и на неопытность.

Один из членов бюро к своему выступлению добавил: «Вот, что Глушко — не знаешь — научим, не хочешь — заставим!». И сказал, у меня есть предложение: «Кандидатуру Глушко Юрия Васильевича — утвердить!». И утвердили единогласно. В роте более 100 человек, из них всего 36 членов ВЛКСМ.

Кроме своих прямых служебных обязанностей, надо было изучить комсомольский устав и учить других, заниматься ростом комсомола в роте. Изучать историю комсомола с нуля. Личного времени у меня уже не было, но меня освободили от физкультуры и изучения материальной части вооружения, т.к. я это уже знал, а по физкультуре имел второй разряд в пятиборье, но футбол я не бросал.

Как-то в штабе нашей дивизии в г. Галле после семинара мы прогуливались по аллее Славы и вдруг я услышал голос: «Сержант Глушко, подойдите ко мне!». Все мы остановились. Я оглянулся. В стороне стоял капитан. Думаю, где же я его видел, но когда подходил ближе, то вспомнил. Я подошёл строевым шагом и отрапортовал по форме. Он сказал: «Вольно!». Подошёл ко мне и подал руку, долго держал и смотрел мне в глаза. А я в свою очередь думаю, ну что-то «накопал» на меня капитан, а он говорит: «Ну молодец Глушко, мы в тебе не ошиблись, гвардеец. Давай сядем». Я говорю: «Как прикажете, тов. капитан. «Ладно, не формальничай» — сказал капитан. Мы сели. Он меня больше спрашивал чем говорил, но подчеркнул, что ты прошёл такую мясорубку и живой остался. Опять Бог тебя спасал? Говорю: «Так точно, Бог, тов. капитан». Он говорит: «Ну как ты можешь открыто об этом говорить, ты комсомолец и ещё комсомольский секретарь-вожак и веришь в Бога, которого нет и его никто не видел».