Меня никто не знает

— Ладно, но посреди моста я по твоей прихоти не встану.

Илью моя отповедь не смущает: он начинает считать километры до реки в обратном порядке, и, чем меньше цифра, тем громче кричит. На пятом километре к нему присоединяется тетя, а на четвертом и я начинаю машинально считать с ними:

— Четыре! Три! Два! Один! Ноль!

— Мо-о-ост! — вопит Илья, будто его режут: хорошо еще, стекла закрыты.

В этот момент я и правда вижу табличку «р. Дон» и въезжаю наверх. Только никакой «р» лично мне не видно: справа — высоченное заграждение из серого металла, а слева — такой же плотный и высокий разделитель со встречниками. Илья порывается встать на сиденье, но ему мешает потолок, и он падает обратно. Мне же вдруг становится не до того, чтобы искать Дон: машины передо мной резко тормозят. Я думаю вслух:

— Тут-то откуда пробка? Светофор, что ли, поставили за мостом?..

— Не-е, Варь, там авария какая-то, — отзывается Илья.

— Да неудивительно, они тут так ездят… — я быстро виляю рулем, объезжая колеблющегося между рядов «мерседеса», и ухожу влево, к отбойнику. — Какие-нибудь два придурка столкнулись и ГАИ ждут, а из-за них весь мост… стоит…

Последнее слово падает с губ само по себе, как оторвавшаяся капля. Потому что я, наконец, вижу аварию, и нога сама собой отпускает газ.

Авария у встречников. Она страшная до нереальности. Такие сцены я до сих пор видела только в фильмах, а уж никак не голубым теплым днем на обычной дороге. Я сразу не могу посчитать, сколько же машин в ней участвует: семь, десять? А вот, кажется, еще машина стоит… Разбитая? Или помогает?

Пара машин развернута поперек дороги: они похожи на клочковатое коричневое месиво, и понять, что это легковушки, можно только по размеру. Чуть дальше стоит третья машина, согнутая, как банан, на левую сторону. Еще чуть дальше — снова машина поперек дороги, с полностью стесанным боком и снесенными дверьми. Рядом с ней — еще одна, с капотом, вздыбленным как после прохождения краш-теста. Вроде бы, мотор должен падать вниз, не повреждая водителя… Где водитель? Я вглядываюсь, но ничего толком не вижу. Хотя люди на месте аварии, конечно, есть, их вроде даже много, но, как и машины, я не могу их сосчитать. Кто-то ходит, кто-то стоит, неестественно покачиваясь, кто-то сидит, прислонившись к отбойнику… Там же, наверное, очень пыльно! А кто-то совсем лежит…

— Хос-с-споди, — выдыхает тетя Лена.

Илья шепчет:

— Варь, поехали побыстрее, я глаза закрыл, а они открываются!

Я действительно торможу целый ряд за собой, но никто не сигналит: все, так же, как и я, смотрят на аварию, и, наверное, как и я, думают: «Слава богу, это все не с нами случилось». Но когда я отворачиваюсь и снова нажимаю на газ, во мне начинает расти настойчивое нехорошее чувство. Как будто я кого-то предаю… Господи, ну чем я там помогу? Я же ничего не умею. И скорую они уж наверняка вызвали: не может быть, чтобы это никому в голову не пришло, что ж я полезу… Тут совсем нечего стыдиться! А женщина в метро вообще ни при чем: это были совсем другие обстоятельства! Тогда уходить не стоило, а теперь…

Да ну к черту! Злясь непонятно на кого, я рывком вдавливаю газ, резко перестраиваюсь в правый ряд под чьим-то возмущенно бибикнувшим носом, доезжаю до другого края моста, где дорога становится чуть пошире и появляется обочина, и нахально паркуюсь у перил, включив аварийку.

— Че такое, Варь? Чего стоим? Куда? — беспокоятся родственники.

— Посидите тут немного, — выдыхаю я, выскакивая из Ласточки. — Я пойду к аварии, может, там помочь надо. Аптечку возьму.

— Ой, ой, не ходи, там же страшно! Там лежат! — кричит Илья. Тетя Лена вторит:

— Да ладно, они скорую-то вызвали небось!

— Подождите, — повторяю я, выдергиваю хрустящий, плотно набитый лекарствами пакет, захлопываю багажник и мчусь вверх по мосту.

Чем дальше я бегу, тем глупее себя чувствую. Волосы вьются позади, как флаг, дурацкий короткий халатик треплет ветер, и приходится придерживать его полы на ходу рукой. Все водители, что насмотрелись на аварию, теперь, кажется, повернулись и разглядывают меня.

А я смотрю под ноги. Ноги в босоножках громко шлепают по пыльному асфальту с вкраплениями крупных камешков и какими-то радужными жирными пятнами: бензин, что ли?..

К аварии мне приходится пробираться через поток машин, потому что я не догадалась перейти свою полосу раньше. Но здесь оказывается даже удобнее, поскольку все едут медленно. Проклиная платьице и пачкая голые ноги, я неловко перелезаю через отбойник, неровный от налипших комьев грязи, и застываю на той стороне, не зная, куда идти, и чувствуя себя окончательной дурой.

Участники аварии, впрочем, на меня внимания не обращают. Их довольно много, человек 15… А может, часть из них — просто сочувствующие типа меня… Они медленно ходят между разбитыми машинами или просто стоят у отбойников. Лица у них бледные, взгляды странные, как у инопланетян…