Меня никто не знает

Я быстро прохожу мимо двух самых разбитых машин, стараясь не очень глядеть: там я точно ничем не помогу. Возле машины, согнутой в банан, вроде бы, стоит побольше народу, туда я и направляюсь, шурша своим огромным пакетом. Подхожу и тихо говорю:

— А… скорую вызвали? Лекарства кому-нибудь нужны?..

Мне не отвечают: то ли не слышат, то ли всем не до того. Шум дороги все-таки мешает: мимо нас тонкой струйкой постоянно просачиваются объезжающие машины. Следом протискивается рычащий мотоцикл, и на несколько секунд я глохну. Потом снова начинаю спрашивать:

— Лекарства не нужны? Лекарства…

Меня сзади слегка дергают за волосы. Я подпрыгиваю и резко поворачиваюсь. Передо мной стоит небольшого роста мужчина с очень веселым лицом. Левый рукав у него засучен, на правом плече висит синяя спортивная куртка.

— Ты че-то про лекарства сказала? — спрашивает он, радостно блестя маленькими карими глазками. — А это… жгута у тебя нет?

— Жгута?.. А вам зачем? — у меня почему-то мелькает мысль об удавке, я чуть отступаю. Мужчина расплывается в еще более широкой улыбке, показывая желтые прокуренные зубы.

— Да че-то вот она… Я это… перемотал, а все равно. Я же оттуда! — он весело машет головой куда-то назад. — Думал, ну все, долетался, блин, а-ха! — странный смех его похож на кашель. — А смотрю — живой, представляешь? Только вот тут это… фигня, до свадьбы заживет… А-ха! Жгут есть, не?

Тут я только вижу, о чем он говорит. Из его руки — той, где закатан рукав, непрерывным ручейком бежит кровь. Пока мы говорили, под ним на асфальте набежала целая лужица, и кроссовки у него уже розовые, и брюки тоже промокли, но они темные, на них не видно…

— Жгут! — восклицаю я, очнувшись. — Конечно, конечно есть! Вы сядьте, зачем вы стоите…

— А зачем мне сидеть, а-ха! Я ж не помер! — веселится раненый. Я наконец понимаю, что он не в себе, и, сосредоточившись, быстро выкапываю из глубин аптечки резиновый жгут: как хорошо, что я заранее запомнила, где у меня что лежит!

Неловко повязав жгут выше раны (которую, впрочем, не видно из-за постоянно льющейся крови), я кое-как, под советы и прибаутки мужчины, его затягиваю. Очень возможно, я что-то делаю неправильно, но кровь, тем не менее, прекращает лить. Все прошло благополучно, только я вся перемазалась и теперь похожа на маньяка…

— Вот, пока так, — я достаю бинт, вату и, как могу, заматываю рану. — Только запомните, что жгут нельзя держать больше получаса… Сколько сейчас? Пол-одиннадцатого. Запомните, скажете врачам, что вам пол-одиннадцатого жгут наложили…

Мужчина кивает и ржет. Я понимаю, что дело плохо, и, достав зеленку, коряво изображаю ей на бинте расплывающиеся цифры 10:30. Надеюсь, скорая приедет быстро… А теперь надо самой руки вытереть.

Пока я комкаю влажную салфетку, ко мне подходит полная женщина в радостно-желтом сарафане.

— У вас тут таблетки?.. — спрашивает она, тяжело дыша и глядя на меня блекло-голубыми глазами. — От сердца не найдется? Схватило… Насмотрелась…

— Лучше не смотрите, — советую я искренне и разворачиваю перед ней веер лекарств. — Я вот не смотрю. Вам что: валидол, нитроглицерин, валосердин или…

— Давайте, давайте, — она поспешно отрывает себе таблетку и бросает в рот. — О-ох. Мы там сидели, — она показывает вперед: то ли на машину-банан, то ли на машину со снесенной дверью. — В нас как ударило… Завертело… Мы ничего и сделать не могли. Машина вся вдребезги, вся… Мы-то живы. Дочь там бегает, скорую ждут. Я жива. Мы на машину пять лет копили… Очень дорогая была…

— Ну не умирать же теперь из-за нее. Похороны тоже дорого обходятся, — неожиданно ляпаю я, и мы обе начинаем нервно хихикать.

— Да уж, да уж… Дорого, — отсмеявшись, повторяет женщина и отрывает себе еще несколько таблеток в запас. — Спасибо. Я пойду: скорую ждем…

Все так же тяжело дыша, она удаляется, а я продолжаю ходить среди людей. Видимо, обо мне становится известно, потому что за моими лекарствами подходит еще пара человек: девушка босиком, держащая одну туфлю за сломанный каблук, и парень, повторяющий «меня по асфальту, как по терке» и показывающий щеку, состоящую из сплошных царапин. Они берут у меня бинты, вату, перекись водорода и «что-то успокаивающее, а то прямо трясет». Я еще немного прохожу вдоль аварии и останавливаюсь, вдруг увидев среди людей очень знакомые жидкие белые волосы и голубой топик. Это же Вика из «Рено-Логана»! А вот рядом с ней и Вася-Антон во всей своей сомнительной красе, стоит, сунув руки по локоть в карманы треников. Что они тут делают?! Они никак не могли оказаться во встречном ряду, мы ведь с ними ехали в одну сторону! А где остальные двое?

Я дохожу до бордюра и вдруг вижу Андрея из этой же компании — того, который невысокий темненький. Он сидит на корточках и со спокойным лицом держит за плечо лежащего на асфальте скрюченного человека. Я присаживаюсь рядом и быстро спрашиваю:

— Помочь чем-то нужно? У меня лекарства.

— Нет, спасибо. Это уже до скорой, — отвечает он деловито, мельком на меня глянув. — Надо подождать.

— А… тебе самому?