Меня зовут Бёрди

Когда Паоло открывает глаза, уже далеко за полдень. Он включает телефон – Виноваль звонил несколько раз и хочет знать, был ли он на месте вчерашних событий, жив ли, здоров ли. Еще одно сообщение пришло всего минут пятнадцать назад. «Паоло Дзафферана, говорит инспектор Ибанез. Позвоните мне как можно скорее по этому номеру, у меня к вам много вопросов. Не заставляйте меня присылать за вами людей, жду вас у себя в кабинете завтра, в понедельник утром».

Сидя на краю кровати, Паоло смотрит на телефон, не видя его. Это дело, точно зубастая челюсть, вонзило в него клыки и медленно их сжимает. Как он и боялся, инспектор узнал его с набережной. Он посылает ответное сообщение.

«ОК».

Через несколько секунд телефон вибрирует.

«Хорошо. До завтра».

У него есть полдня, чтобы разобраться, на каком он свете. Если полицейские еще не ломятся в его дверь, значит, априори не считают его замешанным в торговле дурью, а это хороший знак. Надо все обдумать досконально, восстановить в памяти эту историю и все, что с ней связано, пункт за пунктом, с самого начала, с первой слежки. Берди, сквот, концерт, таблетки, маленькая брюнетка, скинхеды, Туртурро, мост… Выстроить все это в логическую цепочку и решить, что он готов сказать, а о чем умолчит. Он наливает себе выпить, глядя в окно на улицу.

Во всем этом дерьме, в которое его угораздило вляпаться, Берди невольно занимает совсем особое место, и ему это не нравится. Сослаться на девушку значит впутать ее, бросить в эту мясорубку и наверняка погубить. Он чувствует, что незримой дистанции, разделявшей их, больше нет. Эта девушка проникла в его душу, и теперь они как будто разделяют одну и ту же боль. Невидимая рука сжимает его нутро, знакомый узел завязался под ложечкой.

Снова звонит телефон, это из агентства.

– Паоло?

– Да.

– Все хорошо, ты цел?

– Да, все нормально, пара шишек, а так ничего.

Он встает и смотрится в зеркало. На виске запеклась кровь, правый глаз покраснел и заплыл, сильно болит спина, но ничего не сломано.

– Так ты там был.

– Да.

– Ну?

– Я бы зашел рассказать вам.

– СМИ говорят, что там было смертоубийство.

– Смертоубийство? Не знаю, но бардак был еще тот. Боюсь, многие просто не выбрались.

– Называют цифру: больше сорока погибших.

– Сколько?

– Больше сорока. Во всех СМИ это тема номер один.

– Черт побери.

– Ты занят? Можешь зайти сейчас?

Паоло колеблется.

– Ладно, ОК. Сейчас приму душ и приеду.

Через двадцать пять минут он звонит в домофон агентства. На секунду задается вопросом, в каком прикиде встретит его на этот раз босс. Он не вспоминал о том, что произошло в ту ночь, момент был деликатный для обоих, но априори добавить нечего.

– Поднимайся.

Виноваль протягивает ему стакан и садится в одно из двух кожаных кресел у распахнутого настежь окна. Воскресенье – единственный день, когда бульвар Орнано не закупорен пробками. Детектив чувствует неловкость Паоло.

– Ты ожидал увидеть меня в платье?

– Не знаю, ничего я не ожидал.

Виноваль улыбается.

– Ну так что? Пишут о десятках жертв, вот, смотри.

Он протягивает ему несколько воскресных газет, и Паоло быстро их просматривает. На всех первых полосах фотографии – мост, машины «скорой помощи», носилки. Редким журналистам удалось в этой сумятице взять короткое интервью у выживших, прежде чем их увезли в больницу или в комиссариат. Они говорят о давке, о приезде полиции, о действии наркотика, усиленном паникой, окончательно лишившей людей рассудка. Одни бежали внутрь моста, другие дрались, умирали на месте или пытались выбраться по лестнице, затаптывая более слабых, а полицейские все равно перекрыли выход. Говорили и о втором выходе, ведущем прямо на набережную, мужчины и женщины бросались в Сену, чтобы уйти от полиции, несколько человек утонули. Паоло поднимает голову от газет.

– Я видел только начало, но там уже намечалось что-то скверное. Это была настоящая мышеловка, ни войти, ни выйти. Участников как будто нарочно загнали в западню.

Паоло рассказывает ему все – про вечер, парк Бют-Шомон, сообщения, мост, секьюрити-скинхедов, погоню и смерть дилера. Виноваль слушает его не перебивая, смотрит в окно.

– Есть еще одно, о чем я вам не сказал, и это напрямую касается нас.

– Слушаю тебя.

– Подружка дилера, за которой я гнался на мосту, – эту девушку я знаю, она всегда крутится рядом с Берди.

Будто притянутая этими словами, голова детектива поворачивается, он смотрит вопросительно. Ему тоже пока непонятна связь между двумя делами.

– И что ты об этом думаешь?

– Черт его знает, пока, собственно, ничего. Не знаю, имеет ли это отношение к делу. И Соню Креманс я на вечеринке не видел, может быть, это просто совпадение.

Ни одного из них явно не убеждает эта версия, но другой приемлемой на данный момент нет.

– И еще вот это.

Паоло достает прозрачную коробочку и перекатывает внутри голубые шарики.

– Где ты их раздобыл?

– Раздобыл и все.

– И что с ними собираешься делать?