Меня зовут Гектор Льюис

– Ну что же мы делаем? – шепнул я ей на ухо. – Зачем нам это? Давай прекратим ссору.

Она ничего не ответила. Посмотрев в глаза, Лея обняла меня и поцеловала. В это время зазвонил телефон. Я взял трубку.

– Позовите, пожалуйста, Лею – попросил женский голос.

– Лея, это тебя – позвал я жену.

Лея взяла трубку, долго молча слушала, пару раз вставляя в разговор «Да», «Да, конечно». Во время этого разговора взгляд ее стал стеклянным, лицо – каменным.

Когда она положила трубку, я спросил, кто это.

– Валентина, сестра моего отца.

– Что она хотела?

– Да так… – уклончиво ответила Лея, отведя в сторону глаза.

Наступил понедельник, надо было идти на работу. Поцеловав спящую дочку, я остановился в прихожей, чтобы поцеловаться на прощание с женой, что мы делали ежедневно. Но Лея отвернула голову.

– Не надо – тихо промолвила она.

– Ну, нет так нет – с этими словами я вышел за порог.

День на работе тянулся невыносимо долго, но неотложные дела отвлекали меня от мрачных мыслей. Неожиданно их прервал телефонный звонок.

– Гектор, сын, беги скорее домой! – услышал я тревожный голос матери.

– Что, что случилось? – насторожился я.

– Лея собирает вещи. Она уходит от тебя! – сквозь слезы прокричала мать.

У меня все оборвалось внутри! Как медленно тащился автобус, пока я ехал домой!

Взбежав на крыльцо, я открыл входную дверь. В прихожей стояли Валентина, ее младшая дочь Тина и Хелен. Какие-то мужчины сновали мимо меня, вынося вещи из дома и складывая в несколько машин, припаркованных у дома. На грузовой машине стоял подаренный Мери и Джорджем на нашу свадьбу холодильник.

– Что вы делаете в моем доме? – возмутился я. – Немедленно уходите или я вызову полицию!

– Вызывай – равнодушно зевнув, заявила Валентина.

– Не надо, Гектор! – в дверях появилась моя мать. – Позор-то какой!

– Выходите, выходите! – орал я, пытаясь силой вытолкать этих троих.

– Убери от нас руки! – в ответ заорала Валентина. – А еще считает себя тилигентом!

– Да, у нас интеллигентная семья! – закричала на нее мать. – А вот ты родила от старика, да еще одну из своих дочерей притащила сюда посмотреть. Для устрашения что ли?

Из комнаты раздался крик Энни:

– Где моя Голди, где моя лошадка?

– Лошадка, лошадка!!! На свою Голди, не ори только! – раздался крик Леи.

– Бери только свое, ихние вещи нам не надо! – вновь подала голос Валентина.

Я вбежал в комнату. Посреди гостиной стояла Лея, бросавшая вещи в большой мешок. Рядом на полу сидела Энни.

– Что ты делаешь? – в ужасе закричал я. – Остановись!

– Я ухожу от тебя. Мы приняли решение, что мне так будет лучше.

– А мне?! А мне будет лучше?! А Энни?! Ей будет хорошо? !

– Я сильная, я выдержу! Я сама выращу нашу дочь. Нам от тебя ничего не нужно! А Энни забудет тебя. Я все сделаю для этого. И она никогда больше не перешагнет порог этого дома! Хелен, забирай Энни, отведи ее в машину!

В комнату зашла Хелен и, взяв Энни за руку, повела ее к выходу.

– Папа, папа! – в истерике закричала Энни – Я не хочу жить без папы, я папу люблю!

Но Хелен волоком потащила Энни в прихожую и дверь за ними захлопнулась. Я хотел остановить их, чего бы это мне не стоило. Но в комнату вошла моя мать:

– Гекти, сынок, только не затевай драку, только не затевай драку! – просила она.

– Что ты наделала?! – со слезами обратился я к Лее. Ноги больше не держали меня и я сел на пол, охватив голову руками. – Верни дочку, не уходи! – умолял ее я. – Ведь можно все обсудить и договориться, найти компромисс!

Тень сомнения пробежала по лицу Леи, и я почувствовал, что она колеблется.

– Ну что, ты идешь что ли? – голос Валентины вывел Лею из оцепенения. – Мы готовы. Мне еще на работу идти, я опаздываю.

–Нет, ничего не выйдет – ответила мне Лея. – Да и вещи уже вынесли. Не заносить же все обратно.

–Ах, вещи… Ну да… Видимо, вещи и деньги – это самое ценное для тебя… – сказал я, пораженный ее словами. – Тогда прощай!

– Прощай! – переступив порог, Лея без оглядки побежала к машине.

Я так и остался сидеть на полу пустой гостиной. «Гордый, одинокий, непонятый»…

С уходом Леи и Энни, жизнь потеряла для меня всякий смысл. И если работа еще как-то отвлекала меня, то дома я бесцельно лежал в кровати, слушая классическую музыку, которая так была созвучна моему состоянию. Лея забрала все альбомы с фотографиями нашей семейной жизни, и я, заново восстановив их, часто рассматривал эти беззвучные свидетельства былого счастья.

Я не знаю, как все это пережил. Мне было очень тяжело. Ирен целыми днями плакала, ведь внучка для нее была самым близким человеком, даже большим, чем я, ее родной сын. Я пытался вычеркнуть Лею и Энни из своей памяти, но так и не смог…

Встречая на улице женщин с детьми, я вновь и вновь вспоминал своих жену и дочь. Мне было тяжело видеть их счастливые лица, ведь они не пережили то, что пережил я. Сколько мысленных диалогов провел я с Энни, моей девочкой! Ее образ стоял перед моими глазами! Я мечтал, что когда-нибудь она позвонит в мою дверь и скажет: «Здравствуй, папа! Я пришла к тебе». Дождусь ли, доживу ли до этого? Может быть…