Меня зовут - Кожа

поле! А гимнастический городок!.. Из этой школы вышло два Героя Советского Союза...

— У тебя там двоюродный брат?— спросила девочка. «Какой брат?— подумал я.— У меня в Сарытогае

даже кошки знакомой не было... Погоди, погоди, Кожа. Ведь ты сам вчера плел какую-то чепуху о брате, когда

Жантас пробовал уличить тебя в том, что ты пишешь письма девочкам».

— Был там брат!—уклончиво ответил я.— Но он переехал в Алма-Ату... Это ты насчет того спрашиваешь, про

которого я вчера говорил, что ему письмо писал?

— Какое письмо?

— Жантас вчера выдумал, будто я пишу письма девочкам.

— Ну, Жантас известный враль...

Вот тебе и на! Я-то собрался незаметно намекнуть Жапар, что письмо было адресовано ей, но только я не

решился отослать его...

В этот момент раздались звонкие голоса: «Жанар! Жанар!» Это были девчонки из нашего класса.

Так я и не поведал Жанар тайну не отосланного письма.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Рассказывает о тайном совещании, которым заканчивается эта повесть.

После ужина я прошел в дальнюю комнату, зажег настольную лампу и, чтобы ничего не было видно, задвинул

оконные шторы. В левом дальнем углу стояло большое зеркало. Я придвинул стол вплотную к нему, положил на

стол хорошую тетрадку в картонной обложке, ручку, поставил чернильницу со свежими, специально купленными

после обеда в сельмаге чернилами.

Я тщательно огляделся по сторонам и убедился, что никто не наблюдает за мной и не может наблюдать.

Потом я придвинул к столу полукресло и сел на него.

Прямо передо мной в зеркале я увидел бритую голову и плоский нос мальчишки, по имени Кожа, известного на

всю округу своим озорством.

Постучав рукой по чернильнице, я шепотом объявил:

— Тайное совещание по вопросу о личности Кадырова Кожи считаю открытым. На повестке дня один вопрос: что

я должен делать, для того чтобы стать примерным и дисциплинированным учеником.

Я вписал этот вопрос в тетрадь и взглянул в зеркало на сидевшего напротив меня преступника Кожу.

— Ну, говори, герой!— потребовал я.

Этот бесстыдник оставался все таким же, как обычно. Он оскалил зубы и захихикал. Потом он вытаращил глаза,

выставил нижнюю губу и начал кривить рот, явно передразнивая меня. Я очень рассердился, сдвинул брови и

сурово посмотрел на дезорганизатора. Он поступил точно также.

— Встать!— крикнул я и стукнул кулаком по столу. Кара Кожа вскочил на

ноги.

— Садись! Он снова сел.

— Что случилось, внучек?— спросила бабушка, просовывая голову в дверь.— Зачем ты меня звал?

Я резко повернулся к ней:

— Никого я не звал... Не мешайте мне!

— Мне показалось, что ты кого-то окликнул.

— Это я не вас... Здесь происходит тайное совещание. Не мешайте, пожалуйста!

— Тайное?

— Да, тайное!

Я считал, что после этих слов бабушка повернется и уйдет. Но она, наоборот, подошла ко мне, и я заметил в глазах бабушки тревогу.

— О аллах!— воскликнула бабушка.— Что за чепуху несет этот мальчик? О каком совещании он говорит? Зачем придвинул стол к зеркалу?

Бабушка положила свою теплую, мягкую ладонь на мой лоб. Другая, точно такая же бабушка, в свою очередь, положила ладонь на лоб мальчишки в зеркале. Я начал сердиться:

— Ну что вы за человек! Вы все равно не поймете, в чем дело. Я сам провожу секретное совещание и разбираю

вопрос о себе. Вам нельзя быть здесь. Это секретно!

Слезящиеся карие глаза бабушки уставились на меня с недоумением и жалостью.

— Кожатай, птенчик мой,— умоляющим тоном сказала бабушка.— Скажи «бисмилла»1, птенчик. Ты и в прошлую

ночь бормотал: «Собрание открыто... Приступаем к разбору»... Ну скажи «бисмилла».

Я понял, что бабушка не уйдет, пока я не сделаю ей этой уступки, и завопил, как будто у меня в стуле появился большой гвоздь:

— Бисмилла! Бисмилла! Бисмилла! Бабушка все-таки не уходила.

— Что это у тебя за совещание?— покачала она головой.— Разве бывают такие совещания, когда человек сидит

один? Я тоже бывала на совещаниях, там всегда так накурено, что едва не задыхаешься... Прилег бы ты,

отдохнул.— Бабушка гладила меня по голове, как будто я был строптивым жеребенком.

— Дорогая бабушка!— взмолился я.— Умоляю вас! Не мешайте мне, пожалуйста!

И хотя бабушка упиралась, я все-таки взял ее за плечи, вывел за дверь и запер дверь на крючок.

...Тайное совещание продолжалось целый час. В конце оно единогласно пришло к решению, которое я полностью

записал в тетрадку с картонной обложкой.

«Решение.

Разбирая личное дело, связанное с Кожой Кадыровым, тайное совещание постановило:

Первое. Недисциплинированность показывает человека только с отрицательной стороны. Я в этом окончательно убежден:

Пункт «а». С этого момента я никогда ни с кем не буду драться. Ни к кому не буду лезть, потому что это обязательно кончается скандалом.

Примечание. Если придираться буду не я, а другой, я должен его предупредить, чтобы он отстал. После слов

«Хочешь заработать? Сейчас я тебе задам» и других, по возможности, вежливых предупреждений я имею право

для обороны пустить в ход кулаки.

Пункт «б». С этого момента никого — ни взрослых, ни маленьких, ни лошадей, ни собак, ни кошек— не бранить