Читаем Меня зовут Лю Юэцзинь полностью

Лао Син и полицейский из Шицзячжуана всю вторую половину дня протолкнись на вокзале, но Лю Юэцзиня так и не нашли. К ним в помощь подключились еще два сотрудника в штатском, однако и они доложили, что на прибывшем в полдень поезде Лю Юэцзиня не было. Не увидев его среди выходящих пассажиров, они прошли непосредственно в вагон и даже задержали поезд на десять минут. Они проследовали по всему составу, но Лю Юэцзиня так и не обнаружили. Все это время Лао Син держал свой телефон включенным, но звонка от Лю Юэцзиня так и не получил. Мобильника у того не имелось, соответственно, сам Лао Син связаться с ним не мог. Спровадив двух полицейских, Лао Син еще раз лично перешерстил весь вокзал. Хотя он и понимал, что делает это зря: раз Лю Юэцзинь не выходил из поезда, откуда ему было взяться на вокзале? Уже готовая утка вдруг снова улетела, однако Лао Син не собирался сдаваться. Он убеждал себя в том, что Лю Юэцзинь мог на полпути сменить поезд. Пришел один поезд, за ним другой; Лао Син прождал на вокзале до самого вечера, но Лю Юэцзинь так и не приехал, и тогда Лао Син оставил надежду на то, что тот появится в Шицзячжуане. Тут могло быть две причины: или этот повар снова обманул Лао Сина, или опять попал в передрягу. Причем если с ним случилось второе, то было неизвестно, где именно это случилось: еще в Пекине, или где-то по дороге. Допуская последнее, Лао Син теперь жалел, что для встречи выбрал слишком отдаленное место, предоставив другим удобный случай перехватить Лю Юэцзиня. Но что поделать, он сам придумал встретиться в Шицзячжуане, так что винить было некого. Когда Лао Син прибыл в Шицзячжуан, он горел энтузиазмом, а сейчас его пыл совершенно угас. Однако расстраиваться он не стал. Перекусив в ресторанчике неподалеку лепешками с ослятиной, он снова сел за руль и отправился назад в Пекин.

<p>Глава 35. Лю Юэцзинь</p>

Всю дорогу до Пекина Лю Юэцзинь проговорил с типом, что похитил его сына. В Пекин они поехали уже не на поезде, а на машине. Худощавый незнакомец, которому на вид было тридцать с небольшим, имел при себе водителя, поэтому они вместе с Лю Юэцзинем расположились на заднем сиденье и, пока ехала машина, разговаривали. Оказалось, что этот человек следил за Лю Юэцзинем уже целые сутки, поэтому он знал, что с ним произошло в утиной лавке. Потом он поехал следом за ним на Западный вокзал и сел на тот же поезд. Указав на водителя, он пояснил:

– Его зовут Лао Лу, он нагнал поезд на машине.

Лао Лу с каменным лицом смотрел на дорогу, никак не реагируя. Как только все друг с другом познакомились, вражда улетучилась. И пусть незнакомец поймал Лю Юэцзиня и даже похитил его сына, никакого вреда он ему причинить не хотел, он просто стремился к наживе. И теперь, раскрыв друг перед другом все карты, они решили договориться обо всем полюбовно. По ходу разговора у них даже обнаружились общие интересы; встреться они при других обстоятельствах, то, скорее всего, стали бы хорошими друзьями. Лю Юэцзинь поинтересовался, как зовут незнакомца. Тот, не таясь, ответил:

– Давай без церемоний, можешь звать меня просто Лао Фан.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза