Меняла

— Думаешь, комплимент сразил наповал? — она нахмурила тонкие, изогнутые серпами брови и откинула с лица непослушную прядь каштановых волос. — Ты похож на героя из сериала про шпионов.

— Я также неотразим, как они? — спросил я, пригрев на лице дежурную улыбку номер два.

— Ты также банален и пафосен! — она фыркнула, и, резко развернувшись на шпильках, зашагала прочь.

— Постой, красавица! — я в два прыжка догнал ее и загородил дорогу. — Быть может, я — твоя судьба?

— Еще пара минут, и ты станешь проклятием последних минут моей жизни! — она нахмурилась, и в ее серых глазах засверкали серебристые искорки гнева.

— Не умирай! — я рухнул коленями в пыльный асфальт. — Живи вечно и дари мятущимся душам полет красоты!

— Умирать? — у нее вытянулось лицо, и задрожали губы. — Ты что себе позволяешь!?

— Ты сама сказала: «...проклятием последних минут моей жизни». Из-за меня, конечно, бросались с моста, — я начал загибать пальцы, — выбрасывались в открытый космос, заходили в террариумы с крокодилами и в клетки со львами, но ты... Прошу, не совершай подобного!

Мои глаза наполнились шутовской мольбой, и я притворно заломил руки.

— Среди моих знакомых еще не было комедиантов! — она захохотала, запрокинув голову, и дождь каштановых волос окропил ее плечи. — Меня зовут Анна.

— А меня — Дар. Стану шутом, если будешь моей королевой! — я пожал изящную ладошку и пружиной подпрыгнул вверх. — Предлагаю отметить наше знакомство.

— Где?

— Мне нравится кафе «Император», — я мечтательно улыбнулся. — Оно совсем близко, и там очень вкусные чанахи. Пройдемся?

— Идем, приглашение принимается! А что такое «Чанахи»? — она пожала плечами. — Это зверьки, запеченные в фольге или газированные напитки?

— На холмах Грузии печальных... Ты пиццу когда-нибудь ела? — с деланным любопытством осведомился я.

— Ела, — Анна посмотрела на меня сбоку, и заходящее солнце осветило точеный абрис ее лица. — Но это было очень давно, еще в детстве.

— Чанахи — это жидкая пицца, — я сложил руки чашей. — В маленький горшочек кладется вся еда, которая есть в доме...

— Всю еду в маленький горшочек! — она язвительно усмехнулась. — А поместится?

— Поместится, если сдобрить твоим сарказмом, — поджал губы я. — Так вот. Кладем в горшочек маленькие кусочки мяса, картофеля и овощей, добавляем специи, заливаем водой и ставим все это в печь, но только на живой огонь, — я сделал паузу и замедлил шаги. — Такой же, как горит в моих глазах при виде тебя.

— Это — не огонь, а лишь его отражение, интересно было бы взглянуть на очаг! — Аня улыбнулась и слегка покраснела.

— Вот и кафе, прошу Вас! — я в легком полупоклоне указал рукой на старый крейсер, стоящий в некотором удалении от аллеи.

Мы прошли несколько десятков метров по мягкой изумрудной траве и оказались у изъеденного временем и непогодой космического корабля. Его массивный, но не лишенный хищной грации корпус был подобен огромному великану, попавшему в путы темно-зеленого плюща и бирюзовых лиан. Я толкнул ногой металлическую дверь, и мы вошли.

Дизайн зала был прост, даже небросок, но весьма недурен. На срезах командных, смотровых и прочих палуб, которые с трудом угадывались в ломаных очертаниях зала, располагались уютные столики, в центре возвышалась слабо мерцающая в полутьме стеклянная колонна, а вокруг нее огромной аспидно-черной змеей вила свои кольца барная стойка. Официанты и бармены были раздеты со вкусом. Весь их наряд ограничивался кольцами и пластинами, переливающимися ртутью и прикрывающими не более одной десятой атлетически сложенных тел. Везде был металл и стекло. Черное и серое. Прозрачное и стальное.

— Ты знала, что мы придем сюда? — я улыбнулся и оглядел ее серебристо-серый наряд. — У тебя даже глаза сталью отливают.

— Твоя ирония может превратить эту сталь в свинец! — Аня решительно направилась к ближайшему столику. — В расплавленный пулевой свинец! — добавила она, уже садясь.

— Тогда я стану мишенью, предназначенной для этих притягательных снарядов, — сказал я, устраиваясь напротив.

— Не обольщайся, — она приблизила ко мне свое прекрасное, будто выточенное искусным скульптором, лицо. — По-моему, тебя сразят лишь серебряные пули.

— Что будете заказывать? — у столика материализовался полуголый официант и предложил электронное меню.

— Мне ничего не нужно, ангелы не едят земную пищу, — я взял в руки меню и приложил к нему большой палец. — А девушке принесите бутылку шампанского.

— Как скажете, — официант удивленно пожал плечами и понесся прочь.

— Еще два бокала и ассорти, — крикнул я вслед, и ласково, как ни в чем не бывало, посмотрел во взбешенные глаза моей визави.

— Это — твой фирменный стиль общения с девушками, или я отстала от модных течений? — Аня раздраженно смяла салфетку в тонких нервных пальцах.

— Мне нравится, когда девушки краснеют, — я скользнул взглядом по румянцу на ее щеках. — Это говорит о том, что они впитали субкультуру, близкую к традиционной земной.

— Ты всегда такой?

— Какой?

— Игриво-ироничный, но какой-то искусственный, ненастоящий...

— Разрешите? — подошедший официант разлил в высокие хрустальные бокалы.