Менялы

Наглость эта возмутила Хейворда. Впрочем, он вспомнил, что именно такая наглость в прошлый раз и подкупила его. Но теперь этот номер не пройдет.

— Если ссуда будет возвращена немедленно, — сказал Хейворд, — все останется сугубо между нами.

— Пятьдесят миллионов долларов! — воскликнул Инчбек. — Мы такие суммы не держим наличными.

— Наш банк, — сухо сказал Роско, — согласится на выплату частями, при условии, что они будут следовать одна за другой…

«Однако, — подумал Хейворд, — основная проблема заключалась не в этом. Где найдет „Сунатко“ пятьдесят миллионов, будучи практически без гроша за пазухой?..» Хейворд почувствовал, как его бросило в жар.

— Я поговорю с Большим Джорджем, — обещал Инчбек, — но боюсь, что это ему здорово не понравится!

— Когда будешь говорить с ним, скажи также, что я хочу обсудить с ним вопросы, связанные с «К-инвестициями».

Хейворд не был полностью уверен, но, когда он клал трубку, ему показалось, что он услышал стон Инчбека.

Выйдя на улицу, Хейворд купил вечернюю газету.

Огромный заголовок на первой полосе сразу же привлек его внимание: «Корпорацию „Супранэйшнл“ лихорадит. Насколько платежеспособен гигант?..»

•

Удача пришла к Майлсу Истину, когда он ее меньше всего ожидал.

Поздно вечером в понедельник управляющий клуба Нэйтансон послал за Майлсом, который разносил напитки и бутерброды игрокам в карты на третьем этаже.

Когда Майлс вошел в контору, он увидел там Игоря Омински и коренастого малого с грубыми чертами лица. Майлс встречал его несколько раз в клубе и знал, что зовут его Тони Марино по кличке «Медведь». Лучше имени, пожалуй, было и не придумать. Он приезжал в «Две семерки» на своем «кадиллаке» в сопровождении телохранителей.

Управляющий, заметно нервничавший, обратился к Истину:

— Послушай, Майлс, я сказал мистеру Марино и мистеру Омински, что ты очень полезный человек. И вот они бы хотели, чтобы ты…

Омински грубо сказал:

— Закрой дверь с той стороны!

— Да, сэр! — отчеканил управляющий, быстро выходя из комнаты.

— В машине, внизу, — проговорил Омински, — лежит старик. Пойди туда вместе с людьми мистера Марино. Внесите его в клуб, но так, чтобы никто не видел. Отнесите старика в комнату по соседству с твоей и проследите, чтобы он оттуда ни на шаг. Ясно? Не оставляй его одного ни на одну минуту! А если тебе понадобится выйти, — запирай его на ключ… Отвечать за него будешь ты.

Майлс с трудом выговорил:

— Что же, силой держать его там, что ли?

— Силы никакой не понадобится, увидишь сам.

— И помни, что он для нас очень важен. Обращайся с ним как следует! — вставил слово Тони-медведь удивительно тонким фальцетом, странным для его телосложения.

— Ничего спиртного ему не давать. Ясно? Он будет просить. Но не смей давать! Понятно?

— Да, — сказал Майлс. — Я так понял, что сейчас он лыка не вяжет?

— Пьян в стельку, — кивнул Омински. — У него недельный запой. Пока он здесь пробудет, три или четыре дня, остальной работой можешь не заниматься. Сделаешь все как надо, не пожалеешь…

— Постараюсь, — сказал Майлс. — А как зовут старика? Имя у него есть?

Жулики переглянулись. Омински сказал:

— Его зовут Дэнни. Больше тебе ничего знать не следует.

Недвижимое тело Дэнни внесли, как мешок, в клуб, а затем по черной лестнице втащили на четвертый этаж. Майлс подошел к комнате и открыл дверь: комната была такая же крохотная, как и его собственная; вся мебель — кровать и шкаф.

— Теперь он твой, Майлси! — завещал телохранитель. — А мы убираемся отсюда, да поскорее, пока не вырвало…

Подавляя в себе острое отвращение, Майлс раздел старика и подстелил под него резиновую клеенку. Старик пребывал в бессознательном состоянии, и, пользуясь этим, Майлс обмыл его губкой. Когда все это было проделано, Майлс вытащил из-под Дэнни клеенку и уложил его в постель.

Когда Майлс накрыл Дэнни простыней, а затем еще и одеялом, старик, как показалось, словно бы с облегчением вздохнул. Майлс собрал одежду с пола и положил ее в целлофановые мешки, чтобы отдать в стирку, но прежде осмотрел все карманы. В одном он обнаружил вставные челюсти. В остальных лежала всякая дребедень: расческа, очки с толстыми стеклами, вечное перо и набор карандашей, а также несколько ключей. Во внутреннем кармане оказались три кредитные карточки и кошелек, туго набитый деньгами.

Майлс взял вставные зубы, сполоснул их под краном и положил в стакан с водой. Затем принялся внимательно исследовать кредитные карточки и кошелек.

Одна кредитная карточка была выписана на имя Фреда Риордана, вторая — на Беннета и третья — на Альфреда Шоу. На каждой стояла подпись владельца на обратной стороне, но, несмотря на то, что фамилии владельцев были разные, почерк был один и тот же. Майлс еще раз осмотрел карточки, проверяя их годность и срок действия. Все свидетельствовало о том, что все три были выписаны недавно. Больше того, их подлинность, на первый взгляд, не вызывала сомнений.