Менялы

— Бессердечный ты, не сердце у тебя, а камень… — застонал старик.

Майлс застелил постель чистой простынью, и Дэнни, успокоившийся и послушный, пошел с ним в парную. Сразу же после парной он уснул ангельским сном.

На следующее утро, в среду, Майлс заставил старика повторить процедуру: парная, холодный душ, синий свет, и, наконец, когда Дэнни пришел в себя, они сели играть в шахматы. У старика оказался очень острый ум и прекрасная сообразительность, так что поиграли они на славу. Всем своим видом Дэнни давал понять, что общество и внимание Майлса его устраивало. После обеда старику захотелось поболтать.

— Вчера, — сказал он, — этот тип, Ля Рокка, говорил, что ты много знаешь о деньгах. Расскажи и мне что-нибудь!

— Ну, если хочешь, изволь, расскажу…

— А как ты догадался, что двадцатки доморощенные?

— Вначале я не заметил, но под лупой видно: некоторые разводы на портрете не отработаны.

Дэнни кивнул головой:

— В том-то и разница между казенной гравировкой, которой занимается монетный двор, и фотоофсетной пластинкой, хотя, в общем-то, мастер-офсетчик высокой квалификации может сделать картинку, совсем близкую к оригиналу.

— В данном случае это ему удалось, — сказал Майлс. — Остальной реквизит купюры — совершенство!

На лице старика появилось подобие улыбки.

— А как тебе нравится бумага?

— Она-то и ввела меня в заблуждение! Обычно фальшивые от настоящих мизинцем можно отличить, а попробуй эти…

Дэнни сказал:

— Все думают, что трудно достать настоящую бумагу. Ничего подобного! Если как следует поискать, все можно найти.

— Кстати, — сказал Майлс, — у меня есть несколько книг о деньгах, в моей комнате. Одна мне кажется чрезвычайно интересной, она опубликована секретной службой США.

— «Знаешь ли ты свои деньги?»..

Майлс удивленно взглянул на старика, тот захихикал:

— Как же, как же! Это настольная книга фальшивомонетчика. В ней все указано, как отличить фальшивку… Хорошая книга! Перечислены все ошибки, допускавшиеся фальшивомонетчиками. Даже с иллюстрациями!

— Да, — сказал Майлс, — верно.

Дэнни продолжал трещать:

— И подумать только, власти рассылают книгу по первому требованию. Пиши прямо в Вашингтон, и получишь ее почтой. Был такой фальшивомонетчик, настоящий зубр, по имени Майкл Ландрес, он тоже написал книгу. В ней он сказал, что «Знаешь ли ты свои деньги?»— настольная книга фальшивомонетчика, без нее не обойтись…

— И все-таки Ландрес попался, — заметил Майлс.

— Это потому, что он работал с дураками, у них не было организации. А ты вроде бы много знаешь об этом? А?

— Да нет, не так много…

Дэнни замолчал, взял настоящую купюру и сравнил ее с подделкой. Это явно доставило ему удовольствие. Он широко улыбнулся.

— А знаешь ли ты, сынок, что наши деньги легче всего подделывать? Видишь ли, в свое время они были сделаны с расчетом, что тогдашние гравировщики не смогут их воспроизводить имеющимися у них инструментами. Но ведь с тех пор появились машины и станки с огромными возможностями. В наше время, да с хорошим оборудованием, да с терпением, опытный гравер может сделать такую работу, что ни один эксперт в мире не подкопается!

— Я об этом слышал, — сказал Майлс. — А вот интересно, много есть таких умельцев?..

— Вот что я тебе, сынок, скажу, — Дэнни сиял от удовольствия, сев на своего любимого конька. — Никто точно не знает, сколько фальшивок печатается ежегодно и благополучно сбывается. Но сумма явно не малая. Правительство утверждает, что отпечатано тридцать миллионов долларов и примерно десятая их часть находится в постоянном обороте. Но это — официальные цифры, которые дает правительство, а они, как ты знаешь, либо серьезно завышаются, либо серьезно занижаются, в зависимости от ихней конъюнктуры. Так? В этом случае им выгодней занижать. Я думаю, что ходит примерно семьдесят миллионов, а может, и того больше…

— Не исключено и такое, — согласился Майлс, вспоминая, сколько фальшивых денег проскальзывало незамеченными. — Ходят слухи, — продолжал он, — что будут новые американские деньги, разноцветные. Для каждой купюры — свой колер, как в Канаде.

— Это не слух, это — факт! — заявил Дэнни. — Уже целая куча готовых разноцветных денег лежит в казначействе… Вот тогда наступят тяжелые времена… — Он улыбнулся, как проказливый мальчишка. — Но ведь и старенькие долго еще будут ходить наравне. Я лично так думаю, что на мой век хватит…

Майлс не перебивал, внимательно слушал, а затем сказал:

— Ты мне задал много вопросов, и я на них ответил. Теперь позволь я тебя спрошу.

— Не уверен, что на все отвечу тебе, сынок, но валяй, попытайся…

— Кто ты и что ты? — спросил Майлс.

Старик думал, потирая подбородок большим пальцем и одновременно оценивающе глядя на Майлса. Стремление выговориться боролось в нем с осторожностью. Наконец он решился:

— Мне семьдесят три года, — сказал он, — и я мастер-печатник. Был печатником всю жизнь. Пожалуй, одним из лучших в Штатах. Это не ремесло, а искусство! — он показал на двадцатидолларовые банкноты, лежавшие на постели. — Это моя работа!

— А водительские права и кредитные карточки? — спросил Майлс.