Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских

2) глубокая вода.

Сопоставление ментальных категорий знания, идеи, мысли, размышления во французском и русском языках

Контрастивное изучение описанных единиц позволяет усмотреть глубокую разницу в восприятии этих ментальных категорий в русском и французском языках. Однако прежде чем сформулировать ее, напомним в сжатом виде основные результаты описаний списка понятий в каждом из рассматриваемых языков.

Знание в русском языке – слово греческого происхождения, известно с XI века, связано с развитием и распространением православия. За знанием в высшем смысле этого слова в русском, как и во многих других языках, закреплено подсознательное табу, отразившееся в мифологических и религиозных системах. В русском языке знание ассоциируется с водой или водоемом, что во многих смыслах облегчает нам понимание «пласта» представлений, к которому относится это понятие. Другая коннотация знания – предмет-опора.

Во французском языке этому русскому понятию соответствуют два понятия – connaisance и savoir. За словом connaissance, по нашему глубокому убеждению, закреплена идея особого способа познания, связанного с познанием других людей и существ (можно предположить, что это познание не столько чисто интеллектуальное, сколько познание при помощи всех пяти органов чувств). Connaissance во французском языке сопровождают несколько вещественных коннотаций: коннотация «водоем» – общая с русским словом, что доказывает восхождение обоих понятий к обшим истокам, трактующим знание чего-то как вариант знания кого-то; и коннотация «круг, сфера, поле», которая связывается нами, с одной стороны, с солнечным культом, «питающим» все метафорическое поле вокруг работы человеческого разума, а, с другой стороны, с исконными представлениями о своей территории, своем поле, своем доме, которые очерчивались, ограждались, окружались стенами и оградами.

Французское savoir – знание-умение – также исконно связано с чувственным восприятием, но не человека, а окружающего мира. Иначе говоря, savoir – это знание скорее статическое и оформленное, зачастую имеющее отношение к ежедневному воспроизводству какого-то навыка. Такая особая разновидность знания поддерживается средневековыми мифологическими представлениями, уже описанными нами.

Средневековое аллегорическое сознание четко подразделяет знание на мирское и божественное, сокрытое от человека. Однако такое подразделение проводится именно в сфере savoir, а не connaissance, ибо только первое отражает статичную данность, что по иронии истории языка современного периода отразилось и на его функционировании – слово это литературное, а его глагольное прошлое помешало обрести ему полноценную метафорическую жизнь в языке.

Таким образом, мы видим, что во французском языке разделяются знания статические, как будто объективные и поэтому практические, и знания динамические, развивающиеся, как будто живые и не связанные с идеей практического действия – connaissance.

В русском языке первый тип знания не выделяется, в русском языке знание не связывается напрямую с практическим действием, а может быть лишь опорой в действиях. Именно поэтому этой коннотации нет во французском языке, а есть отдельное слово.

Особые сложные пары образуют мысль – идея / pens'ee – id'ee.

Русская мысль на образном уровне имеет пять четко очерченных коннотаций: антропоморфная птица (например, сова); водоем, жидкость; насекомое; свая; еда. Мысль ассоциирована с идеей движения, часто хаотического, мысль нередко воспринимается как внешний объект, чужеродный и трудно адаптируемый человеком, мысль часто воспринимается как артефакт. При этом мысль не обязана иметь четкую структуру, быть завершенной, что позволяет увидеть в ней признаки незавершенного процесса мышления. Идея же не связана столь прочно с движением, она связана с модусами долга, цели и желания, она покоится в голове, она стабильна. У идеи есть специфические коннотации – растения – и отсутствуют коннотации, имеющиеся у мысли и связывающие ее с однородной субстанцией. Идея ассоциирована также с ситуацией социального действия, лидерства, борьбы, что связывает ее с русским представлением о правде, уже описанным нами ранее. Идеи складываются в систему – в идеологию, и второй специфический коннотативный образ идеи – это образ человека, борющегося за власть или добившегося ее.