Мера всех вещей

Сокр. Чтоб не сказать мне грубости, говоря правду! Опасаюсь ради Горгиаса, как бы он не подумал, будто я осмеиваю его занятие. Я не знаю, риторика ли то, чем занимается Горгиас: из продолжавшегося доселе разговора не открылось ясно, что он разумеет под нею. Но я риторику называю частью такого дела, которое не относится к делам прекрасным.

Горг. Какого дела, Сократ? Говори, не стыдись меня.

Сокр. Мне кажется, Горгиас, что это есть не искусственное занятие, но беседа догадливой, мужественной и по природе сильной души с людьми. Главное дело в нем я называю ласкательством. Такого занятия, мне кажется, много и других частей, из которых одна – дело кухни; это занятие представляется искусством, но, по моему мнению, оно не искусство, а опытность и навык. Частями его я почитаю также риторику, косметику и софистику. Названные четыре части занимаются и четырьмя предметами. Итак, если Полосу угодно спрашивать, пусть спрашивает, потому что еще не исследовано, какой частью ласкательства называю я риторику. Он не заметил, что на это ответа доселе не было, а между тем дает уже новый вопрос: не называю ли я риторику делом прекрасным. Нет, не буду отвечать ему – прекрасным ли чем, или постыдным почитаю я риторику, – пока не отвечу, что такое она. Ведь не следует, Полос. Ежели хочешь спрашивать, спрашивай, какой частью ласкательства называю я риторику.

Пол. Пожалуй, спрошу, а ты отвечай, какой частью.

Сокр. Но поймешь ли, когда я отвечу: риторика, по моему мнению, есть образ части политической?

Пол. Что ж? Хороша она, по-твоему, или дурна?

Сокр.

По-моему, дурна, ибо все злое я называю дурным, если должен отвечать тебе так, как бы ты понимал слова мои.

Горг. Клянусь Зевсом, Сократ, уж я и сам не понимаю, что ты говоришь.

Сокр. Да и естественно, Горгиас, потому что в словах моих нет ничего ясного. Но этот Полос молод и быстр345.

Горг. Оставь-ка его и скажи мне, как риторику называешь ты образом части политической.

Сокр. Пожалуй, попытаюсь высказать, чем именно представляется мне риторика, а если сказанное будет неверно, Полос опровергнет. Ты, вероятно, называешь нечто телом и душой?

Горг. Как не называть?

Сокр.

И в обоих почитаешь нечто благосостоянием?

Горг. Почитаю.

Сокр. Что? – и благосостоянием кажущимся, не действительным? Разумею следующее: многим кажется, что у них тело здорово, и никому не легко вразумить их, что они в худом состоянии, кроме врача или какого-нибудь гимнастика.

Горг. Твоя правда.

Сокр. Это бывает, говорю, в отношении к телу и к душе. Что-то заставляет думать, будто и тело, и душа находятся в хорошем состоянии, хотя в них нет ничего хорошего.

Горг. Так.