Мерецков. Мерцающий луч славы

Генерал Яковлев сидел рядом с командармом, и от того, что сказал о нём Сталин, его бросило в жар. У него будто что-то надломилось в груди. Он встал, перед глазами поплыл туман...

   - Верховному положено нас шерстить, если провинились, - тихо обронил Мерецков, - так что не переживай. Что было, то было. Пошли ко мне начальника артиллерии...

Полковник Дегтярёв робко вошёл в кабинет. Мерецков пристально взглянул на него и спросил:

   - Скажите, почему артиллерия так плохо била фашистов?

Дегтярёв заметно покраснел, однако глаз в сторону не отвёл, честно признал свою вину.

Мерецков приказал срочно подготовить заявку в Центр об отгрузке 4-й армии не менее трёх боекомплектов на все орудия и миномёты. Подписав документ, он распорядился, чтобы Дегтярёв лично проследил за продвижением железнодорожного состава с боевой техникой и оружием.

Через несколько дней Дегтярёв грустно доложил о том, что поступила лишь половина из того, что было заказано. Мерецков по ВЧ позвонил в Наркомат обороны начальнику Главного артуправления генерал-полковнику Яковлеву. Поздоровавшись с ним, Кирилл Афанасьевич сказал:

   - 4-я армия генерала Яковлева, вашего однофамильца, которую по приказу товарища Сталина я на днях возглавил, содержится на голодном пайке. У нас нет ни снарядов, ни мин, нет половины орудий, а есть приказ Ставки - разбить группировку немцев в районе Тихвина и освободить город от врага. Вот я и размышляю, что мне делать: то ли докладывать Верховному, то ли телеграфировать в Ставку. А потом решил дать вам знать.

   - И правильно сделали, Кирилл Афанасьевич. Я дам вам всё, что надо, коль этого требует Ставка, - заверил Яковлев. - У вас начальником артиллерии Дегтярёв, почему он мне не доложил?

   - Он человек воспитанный, не стал делать это через голову командарма, - схитрил Мерецков.

   - Понял вас, - повеселевшим голосом ответил Яковлев. - Дня через три-четыре мы отгрузим в штаб 4-й армии всё необходимое. А вам желаю выбить врага из Тихвина!..

   - Ну, вот и решили нашу проблему, полковник, - обратился Мерецков к Дегтярёву. - А пока будем экономно расходовать боеприпасы.

Улыбка вспыхнула на грустном лице Дегтярёва.

   - Я всё понял, товарищ генерал армии. - Он встал. - Артиллерия теперь станет действовать не массированными ударами по площадям, а строго по целям. Считаю, что такое непрерывное маневрирование артиллерии огнём и колёсами обеспечит нашим войскам возможность наносить мощные удары по врагу, а не булавочные уколы.

Мерецкову рассуждения начальника артиллерии пришлись по вкусу. Он улыбнулся, подошёл к нему и, пожав руку, коротко произнёс:

   - Желаю вам боевого успеха, полковник!..

Вместе с начальником штаба Мерецков уточнил на карте расположение немецких войск на тихвинском направлении. Ему доложили, что на рассвете на станцию Большой Двор прибыла и уже выгрузилась 65-я стрелковая дивизия генерала Кошевого. Временный командный пункт дивизии оборудован в лесу, к востоку от железнодорожной станции Астрача.

   - Выбрал место комдив Кошевой очень удачно, - заметил начальник штаба генерал Стельмах. - До переднего края обороны 44-й дивизии всего четыре-пять километров. Справа по направлению на Тихвин - вологодский большак, слева - железная дорога.

   - Пошли за комдивом Кошевым вездеход, - распорядился Мерецков.

Полковник Кошевой прибыл в деревню Павловские Концы, где находился КП командарма. Кирилл Афанасьевич тепло встретил комдива.

   - На вашу дивизию, Пётр Кириллович, у меня вся надежда, - улыбнулся он. - Перед войной вы командовали дивизией, и нам увидеться не довелось. Теперь вы здесь. Уверен, что мы с вами подружимся, не так ли?

Кошевой не ждал такого душевного разговора с командармом. Он был наслышан, что Мерецков «суров», порой даже «жесток», если дело касалось армии, и что он не держит на службе тех, кто хоть чем-то запятнал себя. «Может, это и правда, - подумал Кошевой, - поживём-увидим», но то, что командарм человек душевный, прост и доступен, ему стало ясно уже сейчас, при первой встрече.

   - Что прикажете, товарищ генерал армии, то и буду делать, - весело заговорил комдив. - Я ещё не был на фронте, если не считать Гражданскую войну, где я участвовал в боях. Тогда мне было шестнадцать лет.

   - А мне двадцать три! - заметил Кирилл Афанасьевич. - Но ты не жалей, Пётр Кириллович, что раньше не был на фронте. Тут тебе придётся глотнуть немало пороховой гари.

   - Вы сказали, у вас вся надежда на мою дивизию. Что вы имели в виду? - спросил Кошевой.

   - Будешь наносить главный удар в центре по обороне врага, - пояснил Мерецков. - Позже я тебе всё растолкую. А сейчас желал бы знать подробности о вашей стрелковой дивизии. Как она вооружена, надо ли ещё какого оружия и войска?

Кошевой почувствовал себя увереннее и не без гордости заявил, что его стрелковая дивизия полнокровная, боевая, у неё есть всё, что надо, она готова хоть завтра идти в бой.