Мэри Бэнкс. В поисках оберега Осириса

Ей вдруг начало казаться, что мертвые трогают ее волосы и руки, тянут за край рубашки, дышат в затылок.  С каждым мгновением находиться в этом месте становилось все невыносимее. Ко всему прочему она не знала, что ее ждет на суде. Наверняка, Осирис не отдаст ей запросто так золотого скарабея. В голове всплыли университетские лекции – весы, перо Маат, взвешивание сердца, чудовище, пожирающее грешников….

Между тем, впереди показались огни горящих факелов и высокие золотые ворота под охраной  пары привратников в масках крокодилов. Мэри даже представить боялась, что скрывется под этими масками.

Это были настоящие великаны, и даже Анубис на их фоне казался лилипутом. Ростом они были почти с ворота. Посмотрев на кулак одного из стражников, сжимающий копье, Мэри подумала, что этот кулак способен раздавить ее, как букашку, или даже обрушить целое здание только лишь щелчком пальца.

Анубис остановился перед ними, трижды стукнул посохом по полу, после чего великаны расступились и поклонились, открывая двери перед путниками. От движения их массивных тел в воздухе поднялся ветер.

Чем шире открывались ворота, тем светлее становилось вокруг. Слух уловил звуки арфы, щебетание птиц, чей-то заливистый смех.

– Что это? – спросила Мэри, - что за звуки?

– Входи, и сама все увидишь, - ответил ее провожатый, первым вступив под своды первого из залов обиталища Осириса.

Как только леди Бэнкс оказалась за воротами, она потеряла дар речи. Над головой больше не было темноты и промозглого тумана. Вместо этого она увидела ясное небо и играющее лучами солнце. По обе стороны от дороги протекали реки, буйно поросшие камышом, сразу за которым зеленели луга и леса. С пышных крон верхушек деревьев взлетали стайки дивных птиц, чьи звонкие трели радовали слух.

Тут и там то возникали, то исчезали, словно дымки, люди в белых одеяниях. Они смеялись, плескались в воде, кружили в танце. Мэри не верила своим глазам.

– Это поля Иалу, - заговорил ее провожатый, - последнее пристанище праведных душ. Здесь они вкушают блаженство вечной жизни.  Но попасть на эти берега можно только после суда. Идущие на суд души видят поля, потому что Осирис хочет, чтобы они оставили за этими воротами страх и смело шли к нему навстречу.

Леди Бэнкс вдруг замерла, почувствовав, как внутри разрастается болезненный комок, прямо в области солнечного сплетения. Сердце защемило, в груди стало горячо, а в голове пронеслась единственная мысль – «отец».

Где он сейчас? Здесь ли, или в каком-то другом раю, если он существует? Или же его душу поглотило ужасное чудовище?

– Даже не думай,  - прервал ее размышления Анубис, - я услышал твои мысли. Даже не думай позвать его.

Бог медленно поднял в предупредительном жесте руку и качнул шакальей мордой, из его ноздрей вырвалось  что-то наподобие лошадиного фырканья.

– Но почему? – спросила девушка, к которой в этот момент вернулась храбрость, а заодно и голос. – Я всего лишь хотела попросить у него прощения, и самой простить его. Возможно, это принесет покой его душе!

– Живым нельзя тревожить усопших, таков вековой порядок. Ты пробудишь дух Ба, прервешь либо его блаженство, либо вечные муки, и он уже никогда не даст тебе покоя. Ты будешь жестоко наказана за это.

Человек с головой шакала еще раз смерил девушку горящим взглядом, от чего у нее пересохло в горле, а затем отвернулся и медленно зашагал вперед, мерно ударяя посохом по земле.

Мэри глубоко вздохнула, смахнула невесть откуда взявшуюся на щеке слезинку, и, стараясь больше не смотреть по сторонам и не видеть возникающих тут и там обитателей полей Иалу, последовала за Анубисом.

Неподалеку показались еще одни золотые ворота, которые так же,  как и первые, охраняли двое стражей в крокодиловых масках.

– Тебя ждет сложное испытание в этом зале, - не оборачиваясь, произнес Анубис, прежде, чем трижды постучать посохом.

– Какое? – спросила Мэри, но ее провожатый уже исполнил ритуал и входил во вторые ворота.

На этот раз они оказались перед лицом женщины, на голове которой красовалась золотая корона в виде половинки солнца с треугольными лучами. Она стояла чуть поодаль от дверей и протягивала к входящим руки. Ее лицо было мягким, а взгляд успокаивающим. Мэри немедленно захотелось подойти к ней и вложить свои ладони в протянутые руки. Это казалось настолько естественным, и она так нуждалась в этот момент в поддержке и тепле, что тут же ускорила шаг.

И чем ближе она была к незнакомке с короной, тем больше спокойствие разливалось по ее венам.  Будто кто-то невидимой рукой гладил ее по голове, чьи-то невидимые губы шептали ей на ухо ласковые слова, чье-то крепкое плечо оказалось рядом в сложный момент.

Леди Бэнкс шла к ней, как завороженная, тогда как Анубис, оставшись у ворот, лишь угрюмо наблюдал за ее движениями.