Мерлин. Моргана. Артур

Поодаль от Стола стоял Мордред — безмолвный слушатель, допущенный в эту святыню Логриса, запретную для всех, кто не был пэром, лишь милостью короля, желавшего подготовить его к будущим обязанностям. Через несколько месяцев, в начале весны 493 года, ему должно было исполниться четырнадцать лет, и за полтора года, проведенные в Кардуэле, он заметно вырос и окреп. У него обнаружились необыкновенные способности ко всем видам оружия, но с особым искусством он действовал мечом и мог уже противостоять Гавейну, который превосходил его не ловкостью, не мощью, не быстротой и не выносливостью, но только опытом. Обладая очень живым умом, хотя и склонным к чистой абстракции — этической, а не математической, что было следствием избирательной педагогики Морганы, он преклонялся перед законом Логриса, созидательной мыслью Мерлина и его наследника Артура, проявившейся во время учреждения двух Столов — в Кардуэле в 461 году и в Камелоте в 478 году. Он помнил обе речи наизусть и порой осмеливался обсуждать их с Артуром, своим единственным собеседником, ибо в присутствии других держался очень скромно и почти не раскрывал рта. К Кэю он не ощущал никакой привязанности, а крайне легкомысленного Гавейна подозревал в безнравственности, но был бессилен справиться со смутной любовью к нему. Гораздо больше нравился ему характер Ивейна, которого он увидел впервые.

Этому племяннику Лота едва минуло семнадцать лет, он был ровесником Гвиневеры и Гавейна, однако в Оркании и даже в Логрисе его уже признали мудрым правителем, справедливым и честным вождем, опытным стратегом, достойным продолжателем дела своего дяди, от которого он, видимо, унаследовал склонности и способности — в обход прямого наследника. Невзирая на доблесть и мастерство, он уступал Гавейну в воинском искусстве, зато намного опережал того в области военной тактики. Равным образом, хоть он был и не так хорош собой, как Гавейн, унаследовавший черты своей матери Моргаузы, старшей дочери Игрейны — красивейшей женщины западного мира, которую превзошла только ее младшая дочь Моргана, — лицо его выражало благородство и доброту, а обходительностью своей он больше привлекал сердца. Столь несхожие между собой двоюродные братья могли бы стать соперниками или даже врагами. Эти же двое любили друг друга. В отличие от Мордреда, Ивейн не воспринимал всерьез нарочитую и показную насмешливость Гавейна, которая, впрочем, его забавляла и которую он считал довольно удачной маской для сокрытия того природного великодушия, что проявляется как бы помимо воли в поступках, а не в словах. Гавейн восхищался достоинствами Ивейна, не пытаясь им подражать, и ощущал признательность за то, что кузен возложил на свои плечи ответственность за дом Лота и связанные с этим обязанности, которые ему самому казались скучнейшими в мире.

Ивейн взял слово сразу же после Артура:

— Пикты — самые свирепые и дикие варвары среди всех каледонцев. Они чрезвычайно воинственны и порой сражаются друг с другом, если не находят общего врага. Ради устрашения противника они покрывают тело и лицо синей краской, добывая ее из растения, которое германцы именуют вайдой, а жители Средиземноморья — пастелью. У них нет городов, но повсюду разбросаны их поселения: постоянные — если занимаются они земледелием, передвижные — если следуют за своим скотом, переходящим с пастбища на пастбище. Им принадлежат в Горных Землях две разные области — западное побережье и плодородные долины на северо-востоке. Сражаться нам нужно только с обитателями долин, ибо пикты, живущие на побережье, никаких набегов в Орканию не совершают. Вот уже несколько лет они воюют с захватчиками, приплывшими сюда с большого острова, который римляне именовали Иберния, а саксы — Ирландия. Эти чужаки из племени скоттов основали на пиктском берегу колонию под названием Далриада. Война идет ожесточенная, исход ее неясен, но для нас она выгодна, и вмешиваться в нее нам не следует. Мы также не должны бояться, что нашим врагам придут на подмогу каледонцы из Нижних Земель, а именно — из Горры. Хоть они и родня пиктам, которые вступают с ними в брак и во множестве поселяются среди них, им известно, что при малейшем проявлении враждебности их раздавит наша северная армия, стоящая вдоль стены Адриана в общине бригантов. А после того, как Мерлин заключил союз между Утером и Леодеганом, Горра больше всего на свете страшится Логриса. Итак, нашим единственным противником будут северо-восточные пикты, которых отнюдь нельзя недооценивать. Они многочисленны и очень подвижны, в открытое сражение, где мы без труда возьмем верх, не вступают, а наносят мгновенные удары и тут же исчезают. У них нет никакого кодекса воинской чести, они используют все доступные им средства и бьются даже с большим ожесточением, чем саксы. Поэтому нам следует готовиться к войне долгой во времени и быстрой в пространстве, войне на истощение и выносливость, где численное превосходство большого значения не имеет, а важны быстрые передвижения и постоянная бдительность, представляющие тяжкое испытание для духа и тела.