Мерседес из Кастилии

Матросы из Могера дружно поддержали своего земляка и решили тянуть жребий в третий раз. Снова горошина с крестом досталась адмиралу; однако буря не утихала, и каравеллу швыряло все сильнее, грозя перевернуть.

— У нас слишком облегчен трюм! — крикнул Колумб. — Слушайте, Висенте Яньес! Попытаемся наполнить пустые бочки забортной водой. Дело трудное, но рискнуть стоит. Пусть их осторожно спустят под брезент и установят вдоль киля. Да пошлите туда людей посмекалистее, чтобы вода вместо бочек не оказалась в трюме!

Понадобилось несколько часов напряженной работы, чтобы выполнить этот приказ. Особенно трудно пришлось тем, кто наполнял бочки: кругом бушевали разъяренные волны, каравеллу то и дело захлестывало, но попробуйте при таком волнении влить хоть каплю воды туда, куда вам нужно!

В конце концов упорство и терпение победили. Еще не начало светать, когда множество пустых бочек было уже наполнено морской водой и спущено в трюм, что сразу увеличило остойчивость каравеллы.

Под утро хлынул проливной дождь. Ветер сменился с южного на западный, однако почти не утратил своей силы. Несмотря на это, Колумб приказал снова поставить фок, и «Нинья» понеслась через бушующее море на восток.

Когда совсем рассвело, погода немного улучшилась. «Пииты» нигде не было видно; на «Нинье» почти все были уверены, что она пошла ко дну. Облака чуть-чуть разошлись, и странный призрачный свет залил все еще грозный, рычащий океан, покрытый хлопьями белой пены. Но волны постепенно становились все ровнее, и вскоре матросы были избавлены от необходимости держаться за леера из опасения, что их внезапно смоет за борт. К фоку прибавили еще несколько парусов. Как только скорость каравеллы увеличилась, она стала еще остойчивее, начала лучше слушаться руля и наконец смогла лечь на нужный курс.

Глава XXV

Когда земля исчезла в отдаленье,

Их океан безмерный поглотил

И сбили с курса бури и теченья;

Невесть куда, по милости ветрил,

Летел корабль, и шторм вздымал его

До туч! Но я не видел ничего.

«Видение упорства»

Таково было положение утром 15 февраля. Вскоре после восхода солнца с марса раздался радостный крик: «Земля!». Следует упомянуть, что земля была замечена прямо по носу — так точно адмирал проложил курс и так уверенно определил свое положение на карте. Но что это была за земля? Кормчие и матросы терялись в догадках. Одни утверждали, что это Европа, другие думали, что Мадейра, и только Колумб уверенно заявил, что перед ними Азорские острова.

С каждым часом расстояние между долгожданным берегом и каравеллой все уменьшалось, когда вдруг ветер изменился и подул прямо от острова. Весь долгий и трудный день маленькое судно боролось со штормом, стараясь пробиться к желанной гавани, но крупные волны и встречный ветер делали продвижение мучительным и почти невозможным. К вечеру, когда солнце скрылось в тяжелых зимних облаках, остров все еще оставался на ветре, и добраться до него до наступления темноты нечего было и думать. Часы проходили за часами, а «Нинья» и во тьме продолжала стремиться туда, где была замечена земля. Все это время Колумб не покидал своего поста: ему казалось, что судьба его открытий висит на волоске. Дон Луис был спокойнее, однако, по мере того как решающий для всей экспедиции час приближался, его тоже начали одолевать сомнения.

Когда взошло солнце, все бросились осматривать горизонт, но, ко всеобщему разочарованию, земли нигде не было видно. Кое-кто решил, что это вообще был обман зрения, и лишь адмирал уверенно сказал, что они в темноте прошли мимо острова, и, приказав изменить курс, повернул на юг. Не прошло и двух часов, как земля снова показалась, на сей раз далеко за кормой, где никто не ожидал ее увидеть. Каравелла еще раз изменила курс и пошла к острову, борясь с волнами и сильным ветром. Снова наступила ночь, и земля опять потонула во мраке.

В положенный час весь экипаж «Ниньи» собрался на палубе, чтобы пропеть вечернюю молитву. В это время под ветром неожиданно был замечен огонь, видимо, на том самом острове, к которому шла каравелла. Такое предположение укрепило уверенность адмирала, что они находятся среди группы островов и что, держась по ветру, к утру смогут добраться до какой-нибудь гавани. Однако утро не оправдало его ожиданий, и Колумб уже готовился провести еще одну ночь, то есть ночь на 17 февраля, в мучительной неизвестности, когда возглас: «Земля прямо по носу!» — заставил всех встрепенуться и приободриться.