Мертва для тебя

Хенрик предпочел бы, чтобы она не задавала этот вопрос. Есть вещи, которых лучше не знать.

– Наиболее вероятно, что они не выжили при падении с высоты, – Хенрик смолкает и выдергивает несколько травинок.

«Правда слишком жестока», – думает он, щурясь на горизонт.

– Через несколько часов стемнеет, – говорит Каролина.

Хенрик кивает. Издалека доносится крик чаек.

– Эксперты не нашли в багажнике следов вашего пребывания.

– Что это значит? – Каролина, тоже прищурившись, смотрит на Хенрика.

– Должно быть, вас увезли в другой машине, и мы делаем все возможное, чтобы найти ее, – Хенрик выпрямляется. – Пятого июня этого года вы выложили в «Инстаграме» фото и видео, на которых вы с Астрид и Вильмой сняты на этом месте.

Выражение ее лица меняется слишком быстро, чтобы Хенрик успел его истолковать.

– Да. Мы иногда приезжаем сюда. Тогда штормило, и девочки хохотали, когда сильный ветер дул на них, и им казалось, что они умеют летать. Тогда здесь было так же красиво, как сейчас. Меня совершенно очаровал этот вид.

– Но вы бывали тут и раньше. Финальная сцена «Утраты» снималась тоже здесь…

Каролина неожиданно усмехается.

– С тех пор прошло больше десяти лет. Но вы правы, мне нравится это место. И девочкам тоже, – говорит она и закрывает глаза. – Они часто просят поехать сюда.

– Почему вы не рассказывали об этом раньше?

Учитывая, что сюда довольно сложно добраться через заросли кустарника, место явно было выбрано неслучайно.

– Не знаю, – всхлипывает Каролина и вытирает щеки. – Потому что мне ужасно страшно, – она тяжело дышит. – Вы знаете, я разговариваю с девочками. Иногда я их вижу. Я этого всего не переживу.

– Вы справитесь. Мы, люди, сильнее, чем мы думаем. Попытайтесь жить одним днем, иначе ноша станет слишком тяжелой.

– Я думаю, наоборот. Мне нужно составить план на будущее. Я не смогу оставаться здесь, если девочек не найдут. Все напоминает о них.

– Поверьте, бегство не поможет… А как справляется с этим Густав?

Она пожимает плечами.

– Мы не разговариваем. У меня не получается ничего сделать с его горем, у нас совершенно разные способы переживать случившееся. Я то чувствую полное бессилие из-за злости, беспокойства и скорби, то мне кажется, что я взорвусь.

– Он обычно так и делает?

– Что? – Каролина непонимающе смотрит на Хенрика.

– Взрывается?

Она не отвечает на вопрос и убирает волосы с лица. Кольца сверкают на солнце.

– Я вижу, вы снова носите обручальное кольцо? – говорит Хенрик.

Каролина вздрагивает и сует руку в карман. Хенрик решает пока не возвращаться к этой теме.

– Пока вас не было, мы хотели изучить вашу медицинскую карту, но ничего не нашли, и тогда мы связались с медицинскими центрами, которые не подключены к центральной базе.

– Окей.

– За последние пять лет вы наблюдались минимум у пятнадцати разных врачей. Наверняка их было даже больше. Похоже, никакого общего плана лечения для вас не существовало и вы выбирали тех докторов, которые не выкладывают записи в центральную базу. Это случайность?

Она пожимает плечами.

– Я ничейный пациент.

– А кто вы тогда?

– Человек, который пытается выжить, – Каролина ложится на траву и смотрит в небо. – Но больше всего на свете я хочу просто уснуть и больше никогда не просыпаться.

Каролина

В доме полно букетов и открыток с соболезнованиями. Курьеры из цветочных магазинов везут послания людей из всех уголков мира. Встречая каждого из них, Каролина содрогается.

– Девочки не умерли. Зачем люди посылают нам цветы?

Густав молча сидит за кухонным столом, переводя дух после тренировки.

Они горюют совершенно по-разному. Она ездила к обрыву, где ведутся поиски, а он качал мышцы.

– Я знаю, что они живы. Люди не должны терять надежду, – всхлипывает Каролина, хотя она знает, что выжить в падающей с обрыва машине девочки не могли.

Около мойки стоит Биргитта в черном траурном костюме и подрезает стебли лилий. Как только полиция нашла в море автомобиль, она приехала, чтобы поддержать дочь. Каролина считает, что ничего бы не изменилось, если бы мать осталась дома.

– Если бы вы заплатили похитителям, девочки сейчас были бы с нами.

Как у ее матери вообще хватает наглости стоять сейчас у них на кухне и делать вид, что она ни при чем?

Не говоря ни слова, Биргитта ставит огромные лилии в латунную вазу.

– Ты слышишь меня? Видишь меня? Эй!

Молча и сдержанно Биргитта переводит взгляд на Каролину.

– Ты не можешь этого знать, – спокойно отвечает она, но во взгляде видна злость. – Мы хотели обратиться в полицию, но твой муж запретил нам это делать.

Биргитта бросает мрачный взгляд на Густава.

– Это не играет никакой роли. Меня убивает сама мысль о том, что вы не заплатили. Все имеет свою цену – папа твердил это всю жизнь. Значит, мы для вас явно ничего не стоим.

– Вы что, правда не понимаете? Мы не хотим, чтобы вы здесь находились, – говорит Густав, резко встав и подойдя к Биргитте.

Он выхватывает у нее вазу с лилиями, достает их и вминает в переполненное мусорное ведро. Потом вынимает белые розы из другой вазы и идет с ними через столовую на террасу. Биргитта и Каролина наблюдают за тем, как он бросает букет на вымощенную известняком дорожку.