Мёртвая душа

— Мой занудный братец, — расхохотался Лей и упал на высокий стул у барной стойки. — Су-Су, красавица, налей этому зануде что-нибудь, что сделает из него человека.

— Как скажешь, — лучезарно улыбнулась молодая барменша, посмотрела на меня и улыбнулась ещё сильнее. — Какой ты красивый! — она смущённо поправила длинные чёрный косы и резко отвернулась, с нарочитым внимание разглядывая стенд с бутылками. — Чего бы такого особенного…

— Будьте добры, просто воды…

— Воды? — она резко обернулась, отчего её косы хлестнули по воздуху. — Не обижай меня так! В этом баре не подают воду!

— Приплыли, — пробормотала и потёрла переносицу. — Дай тогда… Ну, не знаю. Пива?

— Будет тебе пиво, — она подмигнула. — Я, кстати, Сюин, но чаще меня называют Су-Су.

— «Су» как иероглиф «вода»?

— Да, — она снова улыбнулась.

— Красавица, прекращай строить глазки нашему Робао, — Лей пьяно хихикнул, радуясь получившейся игре слов, ведь Робао созвучно со словом «красавец». — Глядишь, он слишком много о себе думать начнёт, а это, сама знаешь, вредно для мужчины.

— Для таких — не вредно, — Сюин сделала большие глаза и потянулась за бокалом. Я только тяжело вздохнула — немаленький бокал, да и девушка щедро налила, по самые края. — Это моё любимое, — наклонившись ко мне ближе, тихо проговорила она. — Мужчины обычно фыркают, мол, сладко слишком, но они претворяются. Брутальность строят. Ты попробуй, уверена, ты не отягощён предрассудками.

— Спасибо, — пробормотала. Лей с интересом следил, как я делаю первый глоток. Не так мерзко, как я думала. И тепло внутри приятное…

— Это что? Пиво? Несерьёзно как-то! — меня неожиданно хлопнули по спине, и я уткнулась носом в бокал, собрав лицом всю пену.

— Духи бы тебя побрали, Фенлао! — рявкнула, оборачиваясь. Парень расхохотался, за ним и Лей, разглядев моё лицо. Сюин, прикрывая улыбку ладошкой, протянула мне платочек. — Благодарю…

Я принялась вытирать лицо, на секунду отвлёкшись на ввалившуюся в бар шумную компанию. Впрочем, они уселись рядом со сценой и больше не привлекали моего внимания.

— Ты права, Сюин, пиво действительно вкусное.

— Вот закуски, — она поставила передо мной плоскую тарелочку с чем-то жареным и ушла к другому краю барной стойки, где уже ждал очередной посетитель.

— Она даже меня так не обхаживала никогда, — Лей покачал головой, встал и поплёлся к сцене, свалившись на стул рядом с Тао. Тот удивился, огляделся и оставил всё, как есть.

— Слушай, Фенлао, — сокурсник уже собирался идти, когда я схватила его за рукав. — А что между старшим Яном и Леем?

— О-о, — его лицо буквально засветилось. Он сел на соседний стул и придвинул к себе тарелку с закусками. — Эта давняя история! Нефритовое трио — Лей, Ян и Джианджи — с самого детства шли плечом к плечу. По статусу, по уму, по силе — они всегда были наравне.

— И Лей?

— Раньше он был многообещающим юношей, да и сейчас… Просто у него нет мотивации показывать себя. Но ты не перебивай, слушай. Все трое были приближены ко двору, они дружили и соперничали, всегда были неразлучны.

Я нахмурилась, наблюдая, как Лей идёт к сцене и, опёршись о неё локтями, влюблённо смотрит на певицу. Он покачивал бёдрами в так музыки и, уверена, подпевал. И этот ненормальный когда-то был наравне с лучшими курсантами академии?

— Потом череда несчастных случаев, различия в политических взглядах… У Лея начались сложности в семье: сначала его мать заболела, потом умерла… — я вздрогнула, ощутив отвратительный, болезненный укол внутри. — Можно сказать, он отбился от рук. Думаю, его целью стало делать всё вопреки — его оценки резко ухудшились, он стал часто пропускать занятия. Как сейчас помню — в рейтинге он был ниже меня, а я тот ещё оболтус.

— Его так подкосила смерть матери?

— Это всё началось раньше. Думаю, из-за его отца… — Фен-Фен покачал головой. — Мы не любим говорить об этом.

Он на время замолчал, словно боясь раскрыть великую тайну. Я не стала настаивать, и через время он сам продолжил:

— В то же время начались волнения во дворце, пошли слухи о новой революции, Ян из-за взглядов отца оказался на стороне парламента, Лей, вероятно, придерживался старого строя. Отец Джианджи умело лавировал во всём этом, а потому вышел сухим из воды, но мы все знаем, отчего Джианджи стал таким угрюмым: оба его друга оказались не на его стороне. Один наплевал на всё, другой — яро придерживался новых веяний. Знаешь, я уверен, что Джианджи в сердце мечтает о возрождении Династии, о том, что всё вернётся на круги своя. Он, очевидно, разочарован в Лее из-за его бездействия и равнодушия. В Яне видит предателя в какой-то степени, хотя сам Джианджи, как и вся его семья, уже перешёл на сторону парламента.

— То есть их дружба умерла из-за политики? — не поверила.