Мертвая хватка (СИ)

— Нет, недавно оборзела. Когда поняла, кто чего в этом мире стоит. А, Костян? Где сейчас наш поселковый смотрящий? — Лейла злорадно оскалилась. — В шахте торчит? И не выберется оттуда до конца жизни. А пальцы-то гнул — «я тут главный на районе»! И ты тоже, друг мой ситный, охолони, не надо на меня смотреть, как будто сейчас треснешь с размаху. Ты здесь никто. Это там ты корчил из себя городского гуляку и к тебе все гоняли, потому что твой отец самогонку ставил, а ты цедил понемножку, пока он не видит. Что глазами лупаешь? Думал, не знаю?

— Ты чего ваще, мелкая? — опешил парень от такого беспричинного наезда.

— Я чего? — окончательно завелась Лейла. — Ничего! Твой папаша остался в райцентре, а ты здесь, один, ясно?

Сафира примерно понимала, почему ее сорвало. Костя был из райцентра, а Лейла — из крохотного поселка. Она была удивительно начитанной для девочки из глухой провинции, да еще и из семьи простецких работяг, скажем так, неславянского происхождения. Не просто заучкой — ходячей энциклопедией, а девушкой с живым, цепким умом. Но в той компании, с которой так и не довелось познакомиться «в том мире», Костя считал Лейлу чем-то средним между табуреткой и пустым местом.

— Я вообще не к тебе подошел!

— И слава богу! Можешь и дальше ко мне не подходить! То, что ты здесь, никак не заслуга твоего выдающегося интеллекта. А исключительно протекция Арины. Которой ты показался вполне годным для командования тупыми солдафонами.

— Чо?

— Через плечо и на охоту! — показала язык Лейла, — Ты. Здесь. Потому что. Арина. Захотела. И сама об этом сказала. Бананы из ушей вынь и будешь слышать! А заодно советую уже сейчас познать смысл слова «субординация», тебе в армии очень пригодится.

— В какой, нахрен, армии? Я только дембельнулся!

— Дебильнулся!

— Заканчивай, спикер парламента, — Сафира пихнула девушку в бедро. — Костя, давай потом поговорим? Пожалуйста.

Парень изобразил оскорбленную гордость, но от своего присутствия девушек избавил.

— Лейла, ты чего разошлась?

— Да ничего! Поговорить с тобой хотела, а тут этот!

— Ну говори. «Этот» больше не мешает.

— Короче… Ты ведь понимаешь, что мы здесь навсегда?

*****

Сафира зашла в свой дом-вагончик.

— Как учеба? — тетя Глаша педантично раскладывала высушенное белье.

— Нормально, как всегда. Грызем, — словно в подтверждение Сафира стянула со стола баранку и начала остервенело жевать. — Оголодала страшно!

— Ну и хорошо, — улыбнулась тетя. — Мы же здесь нормально. Андрей Иванович с этими, как их… с местными уже договорился. Видела уже, наши поехали осматриваться? Ковыряются потихонечку.

— Ты сама-то что, куда устроилась? — Сафира с ужасом поняла, что за всей этой суетой ни разу не спросила, как дела у тети. Почему-то было совершенно не до того. Занятия длились целый день, наука вперемешку с усиленной физкультурой не просто выматывала — доводила до смертельной усталости. И до вагончика приходилось уже доползать, не чувствуя ног.

— Да я-то что, я всегда устроюсь, — тетя Глаша присела на край койки. — Люди везде люди, все кушать хотят. При любой работе повар тут как тут. Я за тебя переживаю, ты в последнее время какая-то не такая. Детка, ты не того… не беременная?

— Теть Глаш! — возмущенно вытаращилась Сафира. — Нет, конечно, ты чего придумала?

— Ну, не придумала. Просто ты ж обычно такая, боевая, а приехала — слезы-сопли, лица на тебе нет… Я и подумала.

— Теть Глаааш! Нееет! — баранка улетела на пол. Сафира присела рядом на кровать и самым позорным образом разрыдалась.

— Ну что ты, ребенок, что ты…

— Они сказали! — от слез и спазма сдавило горло, говорить стало вдруг так трудно. — Они сказали, что мы… мы все умерли! Там! Умерли!

— Ребенок! — тетя крепко прижала к себе рыжую голову и начала укачивать. — Руки-ноги целы? Голова соображает? Значит, живы. Ну все, перестань, перестань. Я сама до сих пор в толк никак не возьму, что такое случилось. Даже не понимаю иногда, на каком языке сейчас разговариваю. Вроде как слова… чужие, и рот как не свой. Ой, что-то я не то говорю совсем. Ну, малышня? Я с тобой. Я здесь, зайка, все хорошо.

— Они все… все это объясняли, понимаешь? Что портал. И там вулкан…. И поселка больше нет! — новый поток рыданий излился на старенькую вязаную кофту, и теплые мозолистые руки еще сильнее прижали к себе, не давая страшным мыслям забраться в голову. Оберегая, отгоняя чудовищную правду.

— Тшшш, не реви. А то я сама сейчас зареву. Это ж я, дура старая, виновата, тебя уболтала приехать. Прости хосспади, что ж я наделала-то.

— Иииии! — продолжала надрываться Сафира, — Не… не надо! Я сама приехала! Мама… Артур… потом… всееее!

— Ясно, — сделала вывод тетя. — То, что сестра моя кукушка, а не мамашка, это я и без твоих слез знаю. Сколько ты их по детству выплакала, заюшка моя. А Артур у нас кто? Ты ведь мне про него не рассказывала. Парень твой?

— Был… бывший! Сказал, что я… такие, как я… женами министров не становятся!