Мертвая комната

Стоя между кроватью и камином, миссис Джазеф закрыла лицо руками. Но прежде чем доктор успел обдумать этот жест, руки ее поднялись выше и сняли шляпку. Она положила ее, а также шаль и перчатки на стул в углу комнаты. Подойдя к туалетному столику, сиделка стала расставлять разбросанные по нему вещи. Она наводила порядок с удивительной ловкостью, демонстрируя вкус к организации, что произвело на мистера Орриджа очень благоприятное впечатление. Он особенно отметил, с какой аккуратностью она обращалась с бутылочками лекарств, читая этикетки на каждой и расставляя лекарства, которые могли понадобиться ночью, на одной стороне стола, а лекарства, которые могли понадобиться днем, – на другой. Потом она отошла от туалетного столика и занялась брошенной на пол одеждой. Ни малейшего движения ее худых, истощенных рук не казалось небрежным или напрасным. Бесшумно, скромно и внимательно она двигалась по комнате, и аккуратность и порядок следовали за ее шагами, куда бы она ни шла. Когда мистер Орридж вернулся к постели миссис Фрэнкленд, его разум был спокоен, по крайней мере, в одном вопросе: было совершенно очевидно, что на новую сиделку можно положиться, что она не допустит ошибок.

– Какая странная женщина! – прошептала миссис Фрэнкленд.

– Да, очень странная, – ответил также шепотом доктор, – и притом, очевидно, со слабым здоровьем, хотя и не хочет в этом сознаваться. Однако она удивительно аккуратна и осторожна, и нет никакого вреда, если она останется на одну ночь. Конечно, если у вас нет возражений.

– Напротив. Она меня скорее заинтересовала. В ее лице и манерах есть что-то чрезвычайно любопытное. Я постараюсь вызвать ее на разговор… А вас, доктор, я прошу сходить к моему мужу – ваше общество будет ему очень приятно. Но сперва еще раз осмотрите ребенка. Не опасно ли, что он так много спит? Да, и еще одна просьба, мистер Орридж: обещайте мне, что вы станете глазами моего мужа и проводите его сюда, чтобы он пожелал мне спокойной ночи.

С готовностью согласившись выполнить просьбу, мистер Орридж отошел от постели.

Отворив дверь, он остановился, собираясь сказать миссис Джазеф, что будет внизу, но скоро вернется и даст все инструкции, которые могут понадобиться этой ночью. Новая сиделка стояла на коленях над одним из открытых сундуков миссис Фрэнкленд и складывала небрежно побросанную одежду. Он заметил, что в руках у нее была сорочка, в оборку которой была вставлена лента. Ему показалось, что она собиралась ее вытащить, но услышала звук его шагов, проворно сунула сорочку обратно в сундук, прикрыв парой платков. Хотя этот поступок весьма удивил доктора, он решил не заострять на нем внимания. Миссис Норбери поручилась за эту женщину, а ленточка была по сути своей никчемной. Потому вряд ли она собиралась ее украсть, хотя поведение ее и было странным.

– Оставьте этот сундук, – сказала Розамонда, когда доктор захлопнул дверь. – Это обязанность моей горничной – и она станет работать еще хуже, если вы будете делать все за нее. Я уверена, что комната уже приведена в порядок. Идите сюда, присядьте и отдохните. Вы, должно быть, очень бескорыстная, добросердечная женщина, раз так стараетесь услужить незнакомому человеку. Сегодня днем доктор сообщил мне, что ваша хозяйка была подругой моего бедного дорогого отца. Она, должно быть, знала его еще до моего рождения. В любом случае я вдвойне благодарна ей за то, что она позаботилась обо мне в память о папе. Но у вас не может быть таких чувств к нашей семье. Вы, должно быть, пришли сюда из чистого добродушия и желания помочь другим. Не стойте у окна. Подойдите и сядьте рядом со мной.

Миссис Джазеф закрыла сундук и подошла к постели; но лишь только Розамонда заговорила о своем отце, она вдруг остановилась, а потом отступила к камину.

– Подойдите и сядьте рядом со мной, – повторила Розамонда. – Что вы там делаете? – прибавила она уже нетерпеливо.

Фигура новой сиделки опять появилась в угасающем вечернем свете.

– Почти стемнело, – сказала миссис Джазеф, – пора закрыть окно и задернуть шторы. Если не возражаете, мэм.

– Да, окно закройте, чтобы ребенок не простудился, но шторы не трогайте. Я люблю сумерки. И здешний вид напоминает мне детство и старый дом в Корнуолле. Знаете ли вы что-нибудь о Корнуолле, Миссис Джазеф?

– Я слышала… – Миссис Джазеф запнулась. Она закрывала окно, которое, кажется, не хотело ей поддаваться.

– Что же вы слышали?

– Я слышала, что это дикий и унылый край, – ответила сиделка, все еще занятая окном и потому стоявшая спиной.

– Вы, кажется, не можете справиться с рамой? – удивилась Розамонда. – Горничная закрывала ее с легкостью. Оставьте, я ее позову. Я все равно хотела, чтоб она расчесала мне волосы и освежила лицо водой с одеколоном.

– Я уже заперла окно, мэм. И если позволите, я буду рада подготовить вас ко сну и избавить от необходимости звать горничную.