- Были такие случаи. Это прекратил Джунковский. Он вообще нам мешал. Вы "Рассказ о семи повешенных" Леонида Андреева читали? Это в общем правильно написано. Только там не все сказано.
- А что "не все"?
- Это чистая провокация была. Покушение на Щегловитова, министра юстиции, в девятьсот восьмом. И заодно на Николая Николаевича - великого князя. Ставили эсеры - северный летучий боевой отряд. Там в отряде действовал Левский-Синегуб, наш агент. Поймали всех с бомбами у квартиры Щегловитова на углу Мойки и Невского.
- Ну и что?
- Повесили. Не Левского, конечно, а тех... семерых. А Щегловитова даже в Петербурге в то время не было.
- Так. Тоже наградили? Ваших?
- Не меня. Я в то время в Москве служил, в охранном отделении, с Климовичем работал. Занимался нашим агентом "Михеевым": это была женщина, некая Зинаида Жученко. Ставила покушение на Рейнбота. Повесили одну девицу, а Зинаиде - наградные двести рублей.
Зубов курил и думал: "Вот я бы тебя, гада, охотно под колеса сунул, да нельзя..."
Он зевнул:
- Я думаю, пора спать.
В Симферополе они пробыли двое суток. Баскаков опоздал на свидание, Зубов его ждал в ресторане, на вокзале.
Кузен пришел красный, в поту и, тяжело дыша, опустился на стул.
- Что случилось? - спросил Зубов.
- Дурацкая история. Я разыскивал одного человека.
- Какого?
- Был под моим началом в охранном отделении, агентом. В общем мелочь. Освещал почтово-телеграфных служащих. Кличка "Анюта". Я имел сведения, что он в Крыму, здесь. У него мастерская по починке велосипедов, примусов.
- На кой черт он вам понадобился?
- В нашем деле такой тип пригодится. Зашел к нему, он не узнал, я подождал. Когда остались одни, сказал: "Анюта, узнаешь?.."
- Ну и что ж?..
- Он в меня молотком пустил... Я удрал.
Зубов молча глядел на Баскакова.
- Зачем полез? Был же уговор: все обсуждать вместе. А вы мне ни слова, и что получилось? Идите на автостанцию, берите машину и немедленно уезжайте в Ялту. Я поеду через Севастополь. Встретимся в Ялте вечером, в городском саду. Нельзя вам оставаться здесь ни часу. Эта "Анюта" если не убьет вас, то выдаст, чтоб спасти свою шкуру.
- Так сразу и ехать?
- Немедленно.
Баскаков вздохнул и выскользнул из ресторана.
Они встретились в Ялте и на следующий день уехали на пароходе в Новороссийск.
"Анюту" арестовали через месяц. Он оказался видным агентом-провокатором, повинным в гибели многих людей, и дал важные показания о монархической группе в Крыму.
Военное совещание, на котором Кутепов должен был встретиться с представителями "Треста", намечалось на конец марта 1927 года.
Для придания веса этому совещанию предполагалось, что в нем будут участвовать Потапов и представитель Военно-Морского Флота. Накануне совещания Менжинский пригласил к себе Николая Михайловича. Он знал Потапова еще раньше, по первым годам революции.
Конечно, и Потапов хорошо знал Вячеслава Рудольфовича. Этот человек всегда удивлял Николая Михайловича разнообразием своих способностей. Особенно восхищали лингвистические знания Менжинского. Потапов в те годы руководил кафедрой иностранных языков в Военной академии РККА и мог по достоинству оценить эту сторону дарования Вячеслава Рудольфовича. Удивительно для Потапова было и то, что Менжинский, несмотря на болезнь и серьезнейшую работу, отличался тонким чувством юмора и был почитателем произведений Марка Твена, Джерома К.Джерома и О.Генри.
Менжинский не очень хорошо себя чувствовал, когда к нему пришел Потапов. Несмотря на просьбу Потапова не подниматься, Вячеслав Рудольфович встал, пошутив насчет вечной молодости Николая Михайловича, и перешел к делу:
- Мы посоветовались и решили придать совещанию "Треста" с Кутеповым сугубо военный характер. Таким образом, Якушев не поедет в Хельсинки, поедете вы, как начальник штаба "Треста", и один товарищ, по фамилии Зиновьев, как представитель флота. Покорнейше прошу вас, Николай Михайлович, взять на себя эту нелегкую миссию.
Потапов подумал, как неожиданно звучит в устах руководителя такого учреждения "покорнейше прошу".
- В последних полученных "Трестом" письмах Кутепов настаивает на том, чтобы приехал Стауниц-Опперпут. Но вы знаете, что это нежелательно. Вам придется дать объяснение, почему Стауниц не поехал: совещание чисто военное, идет, мол, вопрос о сроке военного выступления. Придется встретиться в Хельсинки и с известной вам Марией Захарченко. Она выедет вслед за вами. Зная вас, Николай Михайлович, я уверен, что вы сумеете ее осадить. А ее пожелал видеть Кутепов. Вы имели случай знать лично генерала Кутепова в свое время?
- Не имел случая, но знаю, что это за человек: мне много о нем рассказывал Якушев.