Мертвая

…леди не… Дорогая, тебе стоит быть… твоя мать была бы недовольна… Она умела играть на слабостях, моя недобрая бабушка,и знала меня лучше, чем кто бы то ни была. И не только меня. Она понимала, что умирает и… что бы я сделала на ее месте? То, что и делала. Нашла наследника. Только вот она… нас двое, я и сестра, о которой я, впрочем, до недавнего времени понятия не имела. И она лучше… у нее дар стабилен, сколь понимаю, а ещё она талантлива… да, может,то зелье сварила и не она, но… лицемерие и лицедейство, великие ведьминские науки, которые мне как-то не давались. В этом ли дело?

Или в договоре, до которого не добраться. Дед взял и вычеркнул Летицию из списка наследников, лишив ее надежды… и не только ее… они нашли друг друга, моя дорогая бабушка и правильная ее внучка. Нашли и… почему было просто не избавиться от меня? К чему такие сложности, когда есть тысяча и один простой путь. Яд, например. Их ведь столько… медленные и быстрые. Простые, вроде вытяжки тиссовых ягод, или сложные, которые варятся месяцами и настаиваются того дольше… известные и якобы исчезнувшие.

Яды, которые нет нужды подмешивать в питье. …я ведь читала… отравленные перчатки. Или розы, чей аромат изменяется под действием особого зелья,и дурманит, дурманит… Те, которыми пропитывают воск… пусть в доме уже не пользовались свечами, но всегда оставалась лаборатория… или вот ещё уголь для алхимической печи, пара капель на него… в конце концов, яд был использован, и я умерла. Но… через столько лет… почему? Не понимаю. И это непонимание обескураживало.

…утром. Я спрошу утром.

А пока… я лежу и слушаю дыхание мужчины, который, пожалуй, был мне не безразличен. И я не уверена, что это любовь. Я понятия не имею, что такое любовь и способна ли я в принципе на подобные эмоции, но… я не хочу, чтобы он умер.

Я? Я уже мертва и этого факта не изменить. Я могу притворяться живой. И притворяться, как показала сегодняшняя ночь, вполне успешно. Но… я все равно мертва. И даже как-то пообвыклась с нынешним своим состоянием. На самом деле в нем немало плюсов, но… он дышит. И улыбается во сне. И тьма в его груди дает нам шанс. Небольшой, она ведь все-таки темнота…

– Привет, – сказала я, глядя в его светлые глаза. – Знаешь, я подумала, что ты должен на мне жениться.

– Вот так просто?

– А тебе сложностей в жизни мало?

Диттер рассмеялся, и смех этот не был обиден. А отсмеявшись, сказал:

– Признавайся, что ты задумала?

Если бы я знала… может, мне просто замуж захотелось. Я ведь все-таки женщина и…

– У меня белое платье есть… правда, в нем меня хоронили, но Гюнтер позаботился, чтобы привели в порядок… только тетушка пару жемчужин срезала, а так…

– А у меня кольца нет, – пожаловался Диттер.

– И костюма.

– Костюм есть.

– То дерьмо, которое ты носишь, нельзя назвать костюмом…

– Будем ссориться или жениться?

– Так ты все-таки не против?

– Я же не сбежал.

– Куда тебе бежать, – я спустила ноги и потрогала пальцами пол. – Одевайся… времени не так и много.

Диттер хмыкнул и сказал:

– Все-таки задумала.

Нет. И… да… и скорее есть ощущение, что так будет правильно. Я чувствую на себе взгляд,и в этом взгляде хотелось бы видеть одобрение, но… боги наблюдают и только. А люди… я ведь все равно человек? Пусть немножечко не такой, как другие… платье стало слегка великовато, но в принципе смотрелось неплохо. А вот фата куда-то потерялась.

– Ты красивая, – в моей гардеробной сидела девочка. Отмытая. Причесанная. С волосами, заплетенными в две тугие косички. И с виду несчастная. – И не злая. Мама сказала, чтобы я тебе не попадалась… что ты разозлишься и выгонишь нас. Ты выгонишь?

– Нет.

Я подумала и, оглядевшись, вытащила из вазы букет сухих роз.

– Χочешь быть подружкой невесты? – спросила, засовывая мятый цветок в волосы ребенка.

– А что мне надо делать? – соглашаться та не спешила, явив редкостное для ее возраста благоразумие. Пахло от девочки сладко…

– Ничего… разве что… ты больше не слышишь голосов?

Девочка задумалась, но после все же мотнула головой.

– Нет. Но… я слышу, как тебя зовут. А ты не слышишь?

Нет. Но подозреваю, что это пока. И времени у нас не осталось…

– Послушай, – я присела, разглядывая ее. Что я знаю о детях? Они бегают. Кричат. Быстро растут и капризничают. Ими занимаются гувернантки и няньки… и дети растут. Эта, похоже, растет быстрее других, пусть и не телом. – Сегодня, возможно… я уйду и не вернусь. Тогда ты скажешь своей матушке, что вам нужно уходить. Ничего здесь не берите, просто уходите. Запомни адрес…

Я повторила трижды, и девочка кивнула.

– Хорошо. Я оставила этому человеку распоряжения. У вас будет дом. И деньги, которых хватит, чтобы жить…

…а еще Аарон Маркович оформит опекунство. Дядюшка, чувствую, не слишком обрадуется, но долг исполнит,и значит, ни до Рашьи, ни до детей никто не доберется…

– Ты подрастешь и пойдешь учиться. Обещай.

– Обещаю, – ответила она.

И я поверила. А малышка добавила:

– Дом говорит, что у тебя все получится.

Хотелось бы…

– Знаешь, – Вильгельм посторонился, пропуская меня в кабинет. – Даже не могу сказать, поздравить его, или посочувствовать…