Мертвая

– И возможно, незадолго до смерти люди эти, допустим, менялись… становились нервозны или тревожны… может быть, готовились к скорому отбытию или предпринимали иные действия, которые могли бы быть трактованы подобным образом…

Аарон Маркович снял очки. Сложил. Убрал в кожаный футляр. Провел пальцем по золотому тиснению и тихо произнес:

– То, что вы уже умeрли, ещё не значит, что вас нельзя убить.

– Это я уже поняла, – я склонила голову.

Он поднялся. Промолчит? Если в деле замешан кто-то из его клиентов… нет, хотелось бы верить, что Аарон Маркович в достаточной мере благоразумен, чтобы не связываться с подобной мерзостью, но в жизни всякое бывает.

– Когда я пятьдесят лет тому обратился к вашему деду с предложением… я не имел ничего, кроме этого дома и худой практики. Мои родители имели несчастье родиться бедными… мне же, полагавшего себя в достаточной мере предприимчивым, многого пришлось добиваться самому.

Уважаю. И не мешаю человеку делать вид, что мне изливают душу. В прилив откровенности не верю, не та у него натура.

– Я получил разрешение на практику, но… выяснилось, что мир закона, во-первых, весьма узок, во-вторых, хорошо обжит. И чужакам там не слишком рады… мне было позволено брать мелкие дела,тяжбы, за которые платили сущие гроши, но хуже того, что были они по сути своей скучны и однообразны. Что же до большего, то… у меня ушло десять лет, чтобы понять : куда бы я ни подался, я так и останусь забавным чужаком, полагающим, будто острого ума и знания закона достаточно, чтобы достичь успеха… именно тогда я и отправился к вашему деду. Он как раз обратился в одну весьма известную контору за консультацией и получил ее, но ответ его не удовлетворил. А я… я сумел ознакомиться с делом. Я явился в ваш дом и заявил, что сумею отстоять его интересы…

– И он вас принял.

– Выслушал. И счел мои доводы разумными… то дело мы выиграли, опираясь на один мало известный прецедент… вы же понимаете, что малая известность закона не отменяет его обязательности к исполнению? Как бы там ни было, я получил кое-какую известность, а заодно уж предложение, от которого отказываться счел неразумным. Так началось наше сотрудничество…

Он потер переносицу.

– Ваш род… дал мне не только поддержку… и не буду лукавить, отчасти благодаря вашему деду я стал тем, кем являюсь ныне… я в курсе многих тайн, пусть большинство их утратило свою актуальность. А ещё чувствую себя обязанным. И когда меня известили о вашей смерти, признаться, я был немало огорчен, хотя и продолжал надеяться… Я хочу, чтобы вы не сомневались. Ваша смерть никоим образом не повлияла на клятву. Я по-прежнему всецело предан вам…

– Не роду?

– Пока ваша сестра официально не включена в число действительных членов рода и не прописана в книге наследования, вам…

Обожаю его пространные уточнения.

– …и потому я бы настоятельно советовал не вмешиваться в то дело, в которое вы, судя по всему, уже вмешались.

Я наклонила голову. Увы, сдается мне, в покое меня не оставят. После того, как инквизиторы всколыхнут наше болотце, вони здесь будет изрядно. А я… как ни крути, удобнее всего обвинить в смертях подобного толка злую нежить… Аарон Маркович присел за стол и, вытащив белый лист, принялся писать. Я не мешала. …я пыталась вспомнить. Так уж вышло, что в последний год я много внимания уделяла делам, в результате несколько выпала из светской жизни. Я имею в виду той,которая выходит за рамки нескольких мероприятий, обязательных к посещению.

Но что-то ведь слышала… спешный отъезд Патрика. Парень отличался на редкость легким нравом и умением влипать в неприятности. И потому отъезд его в колонии сочли лишь способом избежать нежеланной свадьбы… или долгов? Не помню. Что-то такое говорили, но мы с Патриком приятельствовали и только.

…смерть Гертруды, девицы мрaчноватой, решительной, даже в опиумном дурмане сохранявшей на редкость мрачное выражение лица. Кажется, у нее случилось несварение. Или приступ аппендицита,который не сумели распознать вовремя. Разлитие желчи? Версии разнились, а я…

Аарон Маркович протянул листок.

…пять имен. И Патрика – первым.

– Мне казалось, он уехал…

– Его семья, – Аарон Маркович потер переносицу. – Сочла, что подобная версия будет более уместна, нежели правда.

– А правда?

Молчание.

– Он ведь не сам умер…

Взгляд в сторону и осторожное.

– Его семья полагает, что сам. И смерть его была на редкость безобразна…

…настолько безобразна, что, полагаю, на некролог они не расщедрились.

Гертруда…

– У девушки остановилось сердце… – Аарон Маркович позвонил в колокольчик. – Ее родные предположили, что произошло это… скажем так, не случайно, однако в жандармерии их уверили, будто смерть эта всецело естественна.

– Вы не верите?