Мертвая

Он пыхтел. Кривился. И… видел груду пакетов на заднем сиденье. А что… раз уж время выдалось свободным, отчего б не прогуляться по магазинам? Зато я знала, кто похудел на два размера почти и это отнюдь не благостно сказалось на внешности, а кто поправился. Кто перестал заглядывать в храм. И кажется, вот-вот грядет свадьба, поскольку платья стали тесноваты в груди и на талии… и судя по выpажению лица потенциального супруга, свадьба будет отнюдь не добровольной. Во всяком случае со стороны жениха. Я заглянула и в маленькую лавку, где взяла несколько пар перчаток. …веера. …сумочки. …пудра, помада и новый, весьма активно расхваливаемый девушкой-продавщицей крем для лица. Кажется, с полдюжины шелковых чулок. Пара поясочков. Кружево – есть у меня одно платье,которое явно нуждается в доработке… пуговицы. Иголки. Милая шкатулочка ручной работы. Серьги с аметистами. Два кристалла для записи неплохой емкости – а вот заказ на десяток прибудет лишь послезавтра, все же в нашем захолустье не самый популярный товар… кое-что для лаборатории. Обновленный справочник ингредиентов, подлежащих особому учету… не помню, что еще, но в багажник пакеты не помешались, не говоря уже о трех шляпных коробках. …мода на вуали и вуалетки дошла и до нас.

– А я вам шарфики купила… – я вытащила шарфик из свертка и протянула Вильгельму… да, кажется, все-таки Вильгельму, но надо будет уточнить и записать. Впервые меня настолько подводит память. – А то ведь у нас тут сквозняки гуляют.

И ресницами хлоп-хлоп. Ротик округлить. Бровки чуть приподнять. И побольше наивного восторга во взгляде. Он мне давался тяжело, но долгие тренировки, должно быть, возымели свое дело, иначе ничем не могу объяснить, что инквизитор шарфик-таки взял. Приложил к костюму.

– Это мне? – поинтересовался он как-то обреченно. – Розовенький?

– Это бледный коралл! – возмутилась я почти искренне. – У розового совсем иная насыщенность.

У него нервно дернулся глаз. И Вильгельм оглянулся на Диттера, словно спрашивая, как быть.

– Примерьте, – подсказала я. – Коралловый очень к серому идет, а то вы такой… ску-у-учный… невыразительный…

– Я, к слову, предлагал за извозчиком сходить, – заметил Диттер, поднимаясь. И по тому, как скупы и осторожны были его движения, я поняла : дело плохо.

Серый, кажется, это тоже почувствовал и помрачнел ещё больше.

– Возьмем, – буркнул он, покосившись на стремительно темнеющее небо. – Этого идиота отвези к целителям… авось еще помогут.

Шарфик он намотал на шею. Надо же, а коралловый ему и вправду идет. И, кажется, серый не такой уж засранец, каким активно пытается казаться.

– Я за вами Гюнтера отправлю… ему все равно в город надо будет.

Диттер молчал. Кусал губы. Смотрел на дорогу. А я… я мысленно проклинала себя за затянувшуюся шутку. Почему-то она больше не казалась забавной,и… и пусть я не виновата, а я действительно не виновата, что им было лень дойти до перекрестка и свистнуть… Ему было плохо. И мне, кажется,тоже… и я утопила педаль газа. Взревел мотор, а о лобовое стекло разбились первые капли дождя. Небо стало темным. Воздух сгустился и задрожал.

А я… я опаздывала. Я пропустила момент,когда Диттера скрутил приступ боли и он, не способный усидеть, сполз на пол. Он закусил грязный рукав куртки, чтобы сдержать стон. Я же… Я смотрела на дорогу.

Не хватало нам ещё разбиться… ливень. Небеса прорвало, и вода хлынула на землю. Ее стало так много, что свет фар увяз в ней. А в машине стало трудно дышать. Дорога исчезла. И аллея тополей. И все, кроме серой дрожащей пелены. Разумно было бы остановиться. Переждать. Надеюсь, инквизиторы додумаются в дом зайти, а то ж… я закрыла глаза, сосредотачиваясь на ином своем видении. Все было… расплывчатым. Не вещи – лишь тени их. Тень дороги и тень тополей. Далекая звезда дома, где меня ждут и… подобные ливни не длятся долго. Ветер алыми мазками летит, кружит… поднимает грязь и крепнет, крепнет, превращаясь в вихрь. Он ударил наотмашь, словно приноравливаясь. Того и гляди, перевернет. Не это ли пытается сделать? Нет уж. Я справлюсь. Я сбросила скорость. Аккуратней. Осторожней. Сейчас главное – не сесть в лужу и не увязнуть в грязи. А ветер – это мелочи… и не отвлекаться, что бы ни происходило, отвлекаться нельзя.

Мы крались в круговерти дождя,и я старательно гнала прочь неудобные мысли. А потом были ворота. И аллея. И парадное крыльцо. Дверца машины, которая открылась с трудом. И другая… кажется, ее я выдрала. Был пронизывающий ветер, вода, которой приходилось дышать. И я дышала, отплевываясь… надо было купить зонтик. Все приличные леди имеют как минимум дюжину зонтиков. А я… Я тащила Диттера. Он пытался идти, но ноги его разъезжались, и поэтому пришлось схватить его за шиворот… и кажется, я его тащила прямо по лужам, а потом еще по ступенькам. И в холл мы ввалились. И захлопнув за собой дверь, я опустилась на паркет. Надо же… опять воды нанесла… прислуги же мало, помнится, Гюнтер жаловался, что к нам не слишком хотят идти.