Мертвее не бывает

— Нет! — крикнула я, прижавшись спиной к стене. — Нет! Я не люблю его! И никогда не полюблю! Уходи!

Не нужно было этого говорить.

Она негодующе прищурила глаза. И вдруг, прежде чем я успела понять, что происходит, Хэйли вцепилась руками в свою собственную шею. Ее пальцы и костяшки побелели. Я подбежала к ней и попыталась разжать ее руки, пока она себя не задушила.

Ей уже не хватало воздуха, она хрипела, но не ослабляла свою железную хватку.

И все это время на ее губах была горькая, злая ухмылка Лайны.

Я попыталась подсунуть под ее пальцы свои. Лучше бы она душила меня, потому что тогда мне было бы легче ее оттолкнуть. А так я словно пыталась разъединить две доски, прикрученные друг к другу болтом.

Хэйли задыхалась и хрипела все сильнее, пока наконец не наступила мертвая тишина.

Пришло время для отчаянных мер. Я перевернула ее лицом к полу. Продев свои руки под ее локтями, я стала разводить их в стороны и таким образом тянуть ее руки за собой. Наконец мне удалось отцепить их от ее горла.

Я расслабилась только тогда, когда различила ее первый прерывистый вздох.

Вдруг Хэйли заговорила — своим собственным голосом:

— Что за?.. Ты что тут?..

Она повернула шею, посмотрела на меня и потрясенно охнула.

Ох черт.

— Хэйли, подожди! — воскликнула я. — Все не так, как кажется!

Я хотела сказать, что могу все объяснить. Но она не дала мне шанса.

Она завизжала так, что со стен едва не облетела вся краска.

30

Агент Хэйзан сидела за столом с идеально ровной спиной, сложив руки перед собой. Она, как всегда, казалась отстраненной, но в этот раз немного иначе, чем всегда: каждые пару секунд я видела, как в ее глазах мелькала… Что это было? Настороженность? Страх?

— Я от всей души надеюсь, что ты просветишь меня, — медленно проговорила она, — почему ты посчитала необходимым напасть на свою соседку среди ночи.

Я могла дать ей точно такой же ответ, который давала всем остальным: что я не знала, почему так поступила. Мне начинало казаться, что этим ответом я вот-вот забронирую себе пожизненный абонемент в «Хармони Вэлли».

Или я могла рассказать ей правду.

Я выбрала нечто среднее.

— У меня есть причина, — произнесла я. — Но вы не поймете.

Ее глаза округлились, и она наклонилась вперед.

— А ты рискни.

— Я не могу, — сказала я напряженным голосом. — Но это хорошая причина.

Она постучала пальцами по столу.

— Когда я привезла тебя в «Хармони Вэлли», я не думала, что ты захочешь остаться здесь навсегда.

— Возможно, вы привезли меня сюда по ошибке.

Она негромко рассмеялась и посмотрела на меня.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я тоже начинаю так думать. То есть я рада, что ты здесь — потому что ты явно опасна. Но у меня есть теория, Алексис.

Теория?

— Сначала ты звонишь мне и говоришь, что исчезновения Кендры и Эшлин могут быть как-то связаны с паранормальными силами. Тогда я подумала, что ты просто себя накручиваешь. Потом мне звонит твой парень и говорит, что ты рассказываешь ему о призраках. В тот момент я допустила — ну ладно, может быть. Возможно, здесь и правда замешано что-то сверхъестественное.

У меня в сердце зажегся огонек надежды.

— Но это не так, Алексис. И мне кажется, ты об этом знаешь.

Огонек моргнул и потух.

— О чем… о чем вы говорите?

— Я говорю, что, если верить моей команде и нашему оборудованию, в смертях этих девушек не был замешан ни один призрак. — Выражение ее лица изменилось. Улыбка сползла у нее с губ, и она моментально посерьезнела. — Так что, возможно, нет никаких призраков, Алексис… Возможно, это все ты.

Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что она хочет сказать…

Она обвиняла меня — не злобного духа, а меня — в том, что случилось с Кендрой, Эшлин и Эллиот.

— Это смешно, — проговорила я. — Я не убийца.

— Однако с того момента, как ты приехала сюда, было совершено одно-единственное нападение — на твою соседку по комнате. Это смешно?

Я не ответила.

— Тебе смешно, что в тех местах, где лежали пропавшие девочки, всегда находились какие-то улики, которые вели к тебе? Да, мы знаем про анонимный звонок, Алексис. Весь телефон в твоих отпечатках пальцев.

— Я же говорю вам, — воскликнула я. — Я пытаюсь их спасти!

— А я говорю тебе, что никакого призрака нет! — Она откинулась на спинку стула и окинула меня холодным, оценивающим взглядом. — Так что, возможно, ты пытаешься спасти их от самой себя.

Меня перевели в голубое отделение, поэтому теперь мне выдавали пижаму голубого цвета, а не омерзительно-розового. Были и другие изменения: один пациент на комнату. Два сестринских поста вместо одного. В два раза больше санитаров. И нам не давали подносов — только одноразовые тарелки.

Я проваливалась все глубже в кроличью нору. Что будет, когда уровень угрозы, которую я представляю обществу, снова поднимут? Зеленая палата? Желтая? И какой будет последняя ступень? Какого цвета пижаму тебе дают, когда твоя комната состоит из четырех стен, обитых мягкой тканью, и матраса на полу? Когда ты проводишь дни в полной изоляции?

«Серого, — подумала я. — Тогда мы с Лидией обе окажемся в серой бездне».