Мертвец

К тому же мои родители всегда хотели, чтобы я был похож на моего младшего брата, чтобы я брал с него пример. Вот я и буду брать с него пример.

Хоронить собак.

«За» было гораздо больше, чем «против», я согласился.

– Я согласен, – сказал я.

– Ну, нормально, – Сенька уселся на подоконник. – Но требуется ещё два человека.

– Зачем?

– Как зачем? А гроб кто понесёт? Четыре человека нужны, а у нас пока только двое. Ты да я.

– А сам Шахов? – спросил я. – Его что, не будет?

– Ты что, дурилка? Шахов – мэр, можно сказать, государственный деятель. У него же политическое лицо, он не может хоронить собаку. Если про это узнают в области – его же на смех поднимут.

– Напротив, – сказал я, – в России полно оригинальных мэров. Кто с парашютом прыгает, кто под воду ныряет, а кто вообще городошник. Подумаешь, похоронил собаку. Все хоронят.

– Мэру, конечно, не возбраняется хоронить собаку. Но губернатор уже не может никаких собак погребать. Губернатор может себе позволить лишь скромные развлечения, а, допустим, президент…

Сенька задрал глаза к потолку.

– Президент может… президент ничего не может.

– Наш мэр что, в президенты собирается? – спросил я.

– Плох тот мэр, что не хочет стать президентом, – ответил Сенька. – Поэтому он и не хочет хоронить собаку. Он дальновиден! Собаку должны похоронить мы, за это нам и заплатят. Так что нам нужны ещё двое. Понимаешь, я мог бы позвать кого-нибудь из своих одноклассников, однако это может меня в дальнейшем скомпрометировать. Про меня и так чёрт-те что рассказывают… Поэтому лучше привлечь людей со стороны. Так сказать, в порядке аутсорсинга.

Умный. Мой братик не только оригинальный, он ещё и умный. Аутсорсинг. Я вот и не знаю даже, что это за слово.

– Так ты можешь кого-нибудь позвать? – спросил он.

– Могу. Я могу.

– Отлично. Тогда послезавтра будь готов. Я тоже буду… Приготовлений много, сам понимаешь, всё должно пройти на уровне… На уровне.

Сенька удалился.

Я пропустил все приготовления. Весь следующий после нашего разговора день я провёл на работе. Погребение Диогена назначали на четверг. Чтобы быть свободным в четверг, надо было проработать всю среду. И всю среду мы с Упырём работали, как сивки-бурки.

Это оказалось не так легко, как мне казалось. И очень скучно. Никогда не думал, что работать так тяжело. К шести часам вечера, когда Спицын скомандовал погрузку, я был вымотан, как верблюд, пересёкший Сахару. Добрался до дому и сразу спать. А уже в шесть часов меня поднял Сенька.

Я быстренько сбегал на колодец, помылся, почистил зубы, обрядился в костюм и чёрные ботинки и вышел на улицу. Рядом с нашим домом стояла грузо-пассажирская «Газель» с прорезанными в фургоне окнами, за рулём сидел Дроков, водитель мэра, Сенька стоял рядом.

Мы погрузились в автомобиль и направились к Вырвиглазу.

Вырвиглаз поджидал нас на крыльце, сидел, играл в тетрис на старом геймпаде. «Газель» остановилась, Вырвиглаз бросил тетрис и, насвистывая что-то неприличное, погрузился в фургон.

После чего мы отправились за Упырём. До дома его мы, впрочем, не доехали, поскольку прямо за мостом нас встречал сам Упырь в парадной форме. В костюме. Мы скатили на вертолётное поле, и Сенька произвёл смотр. Выстроил нас в шеренгу и оглядел пристально.

Остался, само собой, недоволен. Отвёл меня в сторону. Забраковал для начала Вырвиглаза.

– Что у него с лицом? – спросил он шёпотом. – У него лицо какое-то желтушное…

– Да какая разница, какое у него лицо? – спросил я. – Он же гроб не лицом держать будет…

– Лицо должно соответствовать торжественности ситуации. К тому же Дроков снимать на камеру будет. Мэр поглядит, а там такая рожа… Его что, били, что ли?

– Упал человек, – ответил я. – Что теперь, его всю жизнь пинать?

– А почему он лысый?

– По-твоему, собаку должны хоронить только волосатые?

На тупой вопрос тупой ответ. Сенька не нашёл, чем возразить.

Он подышал на запонки, подумал, потом забраковал и Упыря.

– А у этого что за лицо? – поморщился он. – Ты что, назло его, что ли, позвал? У нас что, маскарад, что ли? У нас серьёзное мероприятие, тризна, можно сказать…

– Не, если не хочешь… – начал я.

– Ладно, ладно, не бузи, – примирительно сказал Сенька. – Шахов просил, чтобы всё было пристойно. А у нас… Какие-то уродцы…

– Щенок ты ещё, Сенька, – прошипел я. – Ладно Вырвиглаз, он погоды не делает. Хотя по большому счету он тоже к месту.

– С чего это он к месту?

– Он – представитель народа. Народ пришёл выразить нашему многоуважаемому мэру уважение в лице его усопшей собаки…

Маразм так маразм. До конца.

К моему удивлению, Сенька к этому бреду прислушался. Между нами разница всего ничего, а разрыв в мировоззрении капитальный. То, что для меня маразм, для него уже норма. У нашей страны нет будущего, это точно.

– Ты так считаешь? – спросил мой брат.

– Ну конечно. А что касается Дениса…

Я осторожно кивнул на Упыря.

– Он – это вообще находка. Ты знаешь, как Шахову будет приятно, когда он узнает, что сын главного инженера электросетей, человека со связями в ЕЭС России, провожал в последний путь его домашнего любимца?

Сенька молчал.