Мертвецы не катаются на лыжах

При упоминании имени скульптора Мария Пиа немного напряглась. Но голос ее звучал безупречно ровно, когда она ответила — упорно по-итальянски:

— Да, верно.

— Я бы хотел, — продолжил Спецци, теперь немного более уверенно, хотя по-прежнему осознавая абсурдность беседы, ведущейся на двух языках, — я бы попросил вас точно описать, как выглядел Хозер, когда проезжал вниз мимо вас.

Мария Пиа нахмурилась.

— Я едва обратила на него внимание, — сказала она. — Было темно, очень холодно, и шел снег. Я лишь мысленно отметила, что это он, — на нем были эти ужасные ботинки. Он съежился в кресле, но это казалось совершенно естественным при такой погоде.

— Вы знаете, что у Хозера был пистолет?

Марию Пиа вопрос, казалось, испугал.

— Пистолет? — переспросила она. — Да… да, я знала.

В тот же миг вмешался барон:

— Чушь! Откуда моя жена могла знать такие вещи?

Маря Пиа, проигнорировав его, серьезно продолжила объяснять Спецци:

— Об этом знали, полагаю, все. Однажды вечером — думаю, это была среда — он сидел в баре, а его портфель лежал на столе. Хозер сдвинул его на край, чтобы освободить место для бокала, и пистолет выпал на пол. У меня было странное ощущение…

Она помолчала, потом быстро закончила:

— У меня было странное ощущение, что он сделал это нарочно.

— Кто еще был в баре? — спросил Спецци.

— Почти все. — Мария Пиа сморщила свой хорошенький носик и задумалась.

— Не было Генри и Эмми, — наконец проговорила она, — а все остальные, думаю, были. Помню, миссис Бакфаст еще отпустила колкое замечание по этому поводу. — Баронесса улыбнулась.

— Вы удивились, увидев пистолет? — спросил Спецци.

— Да, удивилась. Очень. Я не знала, что в наши времена люди носят с собой оружие.

— Это не имеет отношения к делу, — жестко перебил барон. — Пожалуйста, переходите к более существенным вопросам.

Спецци поворошил свои бумаги.

— Возвращаясь к событиям вчерашнего дня, баронесса, — сказал он, — видели ли вы Хозера до того?

— Кажется, я мимолетно пересеклась с ним после завтрака. Но я собиралась кататься на лыжах и спешила.

— Ясно. — Спецци сделал паузу. — А теперь, баронесса, я обязан задать вам несколько вопросов, касающихся другого человека. Я не хотел бы расстраивать вас, но…

Белое лицо Марии Пиа сделалось бледно-зеленым, рука вцепилась в подлокотник кресла. Барон в страшном напряжении наклонился вперед.

— Это касается фройляйн Герды Браун, — продолжил Спецци.

Рука баронессы, ковырявшая окантовку подлокотника, обмякла, как мертвая птица. Барон, однако, сохранял напряжение.

— Герды? — уточнила баронесса. В ее голосе слышалось неподдельное удивление. — Что вы хотите о ней узнать?

— Она была в баре, когда Хозер выронил свой пистолет?

— Нет. Разумеется, нет. Герда укладывала детей спать.

— Что она за человек? — поинтересовался Спецци, и Генри показалось, что голос капитана дрогнул.

— Милейший человек, — твердо ответила Мария Пиа. — Она очень спокойная, сдержанная и в высшей степени профессиональная. Дети ее любят и в то же время уважают, а детей, как вы знаете, обмануть трудно.

— Вы бы не сказали, что фройляйн Браун склонна к насилию?

— К насилию? — Голос Марии Пиа звучал все более и более удивленно. — Герда?!

— В конце концов, — осторожно заметил Спецци, — если принять во внимание ее прошлое и ее родителей…

— Но она всю жизнь прожила на ферме своего отца в Баварии, — возразила Мария Пиа. — Ну до того как уехала в Мюнхен учиться. Потом она откликнулась на мое объявление и пришла работать, это было три года тому назад.

— И вы никогда не встречались с ее родителями?

— Вообще-то встречалась, однажды. Постойте… — Мария Пиа задумалась. — Кажется, она говорила мне, что они не ее настоящие родители: ее удочерили, когда она была еще маленькой. Я никогда об этом не вспоминала.

— Кто же она тогда? — выпалил барон.

Спецци храбро пропустил его вопрос мимо ушей.

— Благодарю, баронесса. Это неважно. Просто я подумал, что…

— Если эта девица нам солгала, мы имеем право знать, — холодно бросил барон.

— Нет-нет, Герман. — Впервые Мария Пиа заговорила по-немецки. — Она нам не лгала — ведь так, капитан? Она сказала мне, что Брауны — не ее родители.

Барон не сводил глаз со Спецци.

— Кто она? — снова рявкнул он.

Капитан явно чувствовал себя неловко, но уступать не собирался.

— Уверяю вас, герр барон, это не имеет отношения к делу.

Барон гневно на него посмотрел.

— Я предприму усилия, чтобы выяснить это.

Он сделал короткую паузу.

— Если у вас больше нет вопросов, касающихся вчерашнего преступления, не оставите ли вы нас? Моя жена очень устала.

Спецци встал.

— Благодарю за сотрудничество, баронесса… Герр барон… Прошу прощения, что пришлось побеспокоить вас.

Он коротко поклонился баронессе и барону и направился к двери, сопровождаемый суетливым стенографом. Генри медленно поднялся.

— Позднее, — сказал он, — я был бы рад получить возможность перекинуться с вами словечком, баронесса.

Всю прошлую неделю он называл ее по имени, но сейчас для фамильярности момент был не подходящим.

Прежде чем барон успел что-либо вставить, она откликнулась сама:

— Разумеется, Генри. Когда пожелаете.