Мертвецы не катаются на лыжах

Розамунда Бакфаст поощрила его за сообразительность скупой улыбкой.

— Когда мы прибыли сюда в первый раз, я чуть не умерла от полной изоляции и злости и решила, что ноги моей здесь больше не будет, хотя Артур твердил, что именно тут он нашел то, что любит называть своей Шангри-Ла.

Она замолчала и ободряюще посмотрела на Генри, как школьная учительница смотрит на блестящего ученика, побуждая его самого продолжить цепь начатых ею рассуждений. Тиббет решил не разочаровывать свидетельницу и сказал:

— А потом, во время вашего первого приезда сюда, вы познакомились с герром Хозером.

Миссис Бакфаст одобрительно кивнула.

— Вы оба не катались на лыжах, — продолжил Генри, набирая уверенность, — и проводили много времени вместе, сидя на террасе и беседуя. Вы доверительно рассказали ему о своей скуке, а он предложил средство разогнать ее. Догадываюсь, что поначалу это было представлено вам как некая безобидная игра.

Миссис Бакфаст просияла.

— А вы умнее, чем кажетесь, — снисходительно сказала она.

Спецци издал грудной стон.

— В чем дело? Я не понимаю. О чем вы? — жалобно сказал он.

— Контрабанда, — объяснил Генри. — Безобидная игра. И маленькая дополнительная сумма — на шпильки. Глоток настоящей жизни в беспросветно унылом существовании. На первых порах, конечно, это было нечто, абсолютно никому не причиняющее вреда. Что он предложил вам для начала?

— В первый год это было всего несколько бутылок бренди, — призналась миссис Бакфаст. — Из моего дома их забрал посыльный с почты, который вручил мне конверт с наличными. На следующий год это были часы. Хозер подал гениальную идею спрятать их под клетчатую подкладку моей вязальной сумки. На часах я заработала больше ста фунтов. Не отрицаю, это было нарушением закона, — рассудительно добавила миссис Бакфаст, — но не стану лукавить: мне это доставляло удовольствие.

— А что вы должны были привозить из Англии?

Лицо миссис Бакфаст помрачнело.

— В этом-то и есть начало беды… Мне было велено привезти, не открывая, пакет, который я получу в Лондоне. Это был маленький холщовый мешочек, его, как обычно, доставил посыльный с почты. Но мне захотелось узнать, что же именно я делаю, тем более незаконно. Вопреки приказанию Хозера я открыла мешочек. Я не из тех женщин, которых легко запугать, — без особой необходимости добавила она.

— И что оказалось в мешочке?

— Бриллианты.

Голос миссис Бакфаст звучал сурово и осуждающе.

— Должна вам сказать, это мне не понравилось. Одно дело бренди, совсем другое — бриллианты. Так я и заявила — очень твердо — Хозеру, когда приехала сюда в очередной раз. Я сказала ему, что ни на что подобное согласия не давала и продолжать участвовать в этом не буду. Мне, разумеется, следовало догадаться, что у этой скотины нет никакой совести. Он недвусмысленно дал мне понять, что, если я не буду делать так, как он велит, он сообщит о моей деятельности в полицию. Я не могла рисковать, поэтому мне ничего не оставалось, как продолжить.

— Когда это было? — спросил Генри.

— В прошлом году.

— А в этом?

— Опять бриллианты из Англии. А обратно…

Она открыла свою объемистую сумку, достала из нее маленький белый пакет и сказала:

— У меня наверху их две дюжины. То же, что пришлось провезти домой в прошлом году. Я не знаю, что это за гадость, потому что, слава богу, никогда не имела дела с такими вещами, но догадываюсь, что там, скорее всего, кокаин.

Она вручила пакет Генри.

— Это зашло слишком далеко, — продолжила миссис Бакфаст. — Я уже приняла решение пойти к властям в Англии, как только вернусь домой, и снять с себя этот груз. Если бы вы не скрыли от нас, что вы полицейский, — она бросила на Генри обвиняющий взгляд, — мы все могли бы избежать многих неприятностей. Но как есть, так есть. Хозер начал сомневаться в моей надежности. Он не был дураком. Вот почему он начал мне угрожать.

— Угрожать вам?

— Пистолет. Пистолет! — нетерпеливо сказала миссис Бакфаст. — В среду вечером, в баре. Это маленькое представление было устроено для меня. Должна признать, сначала я испугалась. Бедный Артур — он, конечно же, понятия не имел, чем я так расстроена. Лично я не сомневаюсь: если бы Хозер остался жив, то попытался бы убить меня, прежде чем я уеду. Он так нарочито — чтобы слышали все и каждый — объявил о своем отъезде, что, уверена, на самом деле не собирался отлучаться далеко. Он планировал проскользнуть обратно и убить меня. Весьма типично для мужчины.

— О, послушайте, миссис Бакфаст… — начал было Генри, но та не дала договорить.

— Вы его не знали, — лаконично сказала она. — А я знала.

— Значит, вы испытали облегчение, когда он был убит?

— Я была в восторге, — подтвердила миссис Бакфаст, — и с удовольствием поздравила бы того, кто это сделал, кем бы он ни был. Ведь он убрал с дороги Хозера и дал мне возможность рассказать все офицеру английской полиции, а не кучке галдящих итальянцев.

Она бросила испепеляющий взгляд на Спецци.

— Видите ли, я решительно настроилась первым делом сегодня утром идти в полицию — это представлялось мне предпочтительней, чем быть убитой, хотя, должна признаться, приходилось выбирать из двух зол.