Мертвецы не катаются на лыжах

— Откуда мне было знать? — простонал Россати. — Я хотел сделать как лучше. Хотел помочь ему.

— А потом вы попытались помочь, обвинив его в том, что он украл конверт?

Владелец отеля промямлил что-то насчет того, что убийство меняет все.

— Существуют более приличные способы спасти свою шкуру, чем клевета на других людей, — указал Генри. — Откуда мне знать, не убили ли вы Хозера сами? У вас была для этого масса причин.

Это породило со стороны Россати бурю протестов и причитаний насчет наличия алиби.

— Ладно, ладно, — сказал наконец Тиббет, прерывая поток оправданий. — Пока просто добавим вас к списку лиц, которые несказанно обрадовались смерти Хозера. Если вспомните что-то еще, о чем вы нам соврали, дайте мне знать.

Он быстро вышел из гостиной Россати в холл, где увидел Эмми, только что вернувшуюся с лыжной прогулки.

— Дорогой, — воскликнула она, — да ты прямо позеленел! Что здесь произошло?

— Ничего, — ответил Генри. — Просто провел особенно отвратительные полчаса. Ненавижу ломать людей.

Эмми крепко стиснула его ладонь.

— Знаю, — сказала она. — Пойдем, я хочу выпить, угости меня.

Лишь какое-то время спустя Тиббет с благодарностью осознал, что жена даже не спросила, кого он ломал и почему.

В баре Генри имел возможность с интересом наблюдать, какой эффект убийство и его последствия оказали на гостей «Белла Висты».

Миссис Бакфаст, как он отметил с ироничным удивлением, ничуть не изменилась после своего драматического признания. Она величественно вплыла в бар, коротко кивнула в знак приветствия Тиббетам, заказала маленький шерри, отослала его обратно, потому что он показался ей слишком сухим, и сделала выговор Анне за то, что дополнительная подушка, которую она потребовала, до сих пор ей не доставлена, — иными словами, осталась сама собой. Полковник, напротив, казался подавленным откровением о недостойном поведении жены. Он даже внешне постарел лет на десять и, казалось, старался ни с кем не встречаться взглядом. Увидев инспектора, он сначала побагровел, потом побледнел и, пока его жена препиралась с Анной, со смущенным выражением лица прошаркал к барной стойке, у которой сидели Тиббеты.

— Добрый вечер, полковник Бакфаст. Хорошо покатались сегодня? — дружелюбно спросила Эмми.

Несчастный полковник откашлялся и пробормотал нечто, из чего можно было понять, что он весь день не выходил из дому.

— О, как жаль, — сказала Эмми. — Снег сегодня божественный.

Полковник Бакфаст что-то промямлил, запинаясь, и снова прочистил горло. Наконец ему удалось членораздельно произнести:

— Обязан перед вами извиниться, Тиббет… эти махинации моей жены… даже не знаю, как их квалифицировать… постыдны…

— Совсем нетрудно понять, как это произошло, — ответил Генри. — Уверен, что миссис Бакфаст не хотела никому причинить вреда. И конечно, ей делает честь тот факт, что она сама пришла к нам и все чистосердечно рассказала.

— Этому нет оправдания, — пробубнил полковник. — Все так… позорно… — Он помолчал и в еще большем смущении продолжил: — Они… то есть… полиция… как вы думаете?.. Я, конечно, не имею права спрашивать у вас…

— Не знаю, что будет дальше, — с искренним сочувствием отозвался Генри, — но обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы об этом деле забыли.

— Ей-богу, Тиббет… — Полковник старался найти слова, чтобы выразить свою благодарность, но не мог, и, будучи призван повелительным окликом своей нераскаявшейся супруги, лишь слабо улыбнулся.

— Жена… — объяснил он, — требует меня… нуждается в поддержке… в такое трудное время… бедная слабая женщина… Это чертовски великодушно с вашей стороны, Тиббет…

— Артур, твой грог стынет! — зычно крикнула миссис Бакфаст.

— Ах да… грог… прошу меня простить…

Следующими в бар вошли Роджер и Каро. Каро переоделась в восхитительные красные брюки и зеленый свитер, подчеркивающий бледность ее лица и темные круги под глазами. Роджер обнимал девушку за плечи, а на пороге ободряюще прижал к себе и улыбнулся. Каро было устремилась в дальний конец бара, но Стейнз придержал ее и твердо направил туда, где сидели Эмми и Генри.

— Добрый вечер, — сказал он. — Чудесный сегодня выдался денек. Замечательный снег.

Потом, заметив Бакфастов, крикнул:

— Надеюсь, вы чувствуете себя лучше, полковник? Нам не хватало вас на лыжне.

Полковник что-то неразборчиво проворчал себе в усы, а миссис Бакфаст отчеканила:

— К завтрашнему дню Артур будет в полном порядке, мистер Стейнз. У него просто небольшой приступ этой дурацкой головной боли.

— Бедняга действительно выглядит больным, — заметил Роджер, наклонившись к Эмми. — Что с ним?

— Думаю, просто перекатался, — быстро ответила та. — В конце концов, он уже не так молод.

— Жаль, — сказал Роджер. — Должно быть, в свое время он был отменным лыжником. Ну, что будем пить? Генри? Эмми? Каро?

Тиббеты поблагодарили, указав, что у них бокалы и так полны, а Каро ответила:

— Ничего. Не знаю. Ну ладно, пусть будет бренди.

— Держись, дорогая, — подбодрил ее Роджер и, обращаясь к Генри, добавил: — Девочка страшно переутомилось. Вы ее замучили?

— О, Роджер, не… — начала было Каро, но осеклась.