Мертвецы тоже люди

Особняк, окружённый со всех сторон бордюрами, пышными кустами и высокими туями – яркий образец классицизма, – с кремлём и парком не соперничал. Наоборот, дворец удачно подыгрывал и башням, и природе вокруг и являлся неотъемлемой частью ландшафта.

Лимонное солнце и тут потрудилось над целостностью пейзажа: особняк и высокие башни за ним растворялись в светлом воздухе и мерцали, как ми-раж.

И всё же главным в этой удивительной компании, вокруг которого кружился весь ландшафт: кремль, кусты, деревья, клумбы, бордюры, птицы, животные, поля и лес, – был «дуб зелёный».

Подстриженный газон ложился ковром до мраморных ступеней. Гравийная дорожка, полукругом, по радиусу обтекая могучую крону дуба, вела к каменному крыльцу. У его подножия два мраморных льва на пьедесталах держали лапами щиты с гербами.

Я оглянулась на вход в потерну. Понятно, туда я не вернусь под страхом смерти. Но стоит ли идти туда… к дому?

Большая дождевая капля стукнула по носу и вывела из состояния задумчивости. Я быстро пересекла газон и поднялась по мраморному крыльцу к массивной резной двери. Пару минут раздумывала, собиралась духом и наконец нажала кнопку звонка.

Дом не отозвался мне ни кошачьим мяуканьем, ни звуком шагов дворецкого. За дверью было тихо, как в склепе.

«В таком роскошном доме обязательно должен быть дворецкий! Или метрдотель! Или швейцар!»

Немного подождав, позвонила в звонок ещё раз, потом ещё. Я стояла у двери минут десять, но мне так никто и не открыл.

Небо тем временем заволокло тучами до горизонта, и хлынул дождь. Он начался резко, с порывом ветра, нарушив тишину и покой леса, унося в неизведанное лимонный солнечный свет, дёрнул подол платья и окатил холодным косым потоком.

Мысленно чертыхаясь, накинув на голову капюшон непромокаемого плаща, я пошла вдоль стены особняка, в надежде найти кого-нибудь из обслуги.

«В такую погоду хозяин собаку на двор не выгонит, не то что прислугу…»

Я шлёпала по лужам, обходя по гравийной дорожке отцветшие клумбы и косматые кусты, пока не упёрлась в стену.

Непосредственно к особняку, как неф к церкви, примыкала огромная застеклённая веранда с круглым куполом. На самом верху под запотевшим стеклом я разглядела глянцевые листья пальм и петли лиан.

«Оранжерея! Джунгли, как в тропическом лесу!»

Вдоль оранжереи на флагштоках хлопали на ветру треугольными мокрыми полотнищами разноцветные флаги с чёрными лягушками и золотыми знаками-рунами. На гербах у входа красовались такие же изображения.

«Кажется, я вломилась на территорию посольства!»

Я застыла с открытым ртом, золотые лягушки на флагах прыгали, как живые. Прядь волос выбилась из-под платка и прилипла ко лбу, влага стекала по щекам, а я стояла в растерянности, не зная, куда же мне идти.

В таком виде меня и застал хозяйский садовник. Он вышел из-за угла оранжереи, хлюпая резиновыми сапогами, и, заметив меня, приподнял шляпу с широкими полями. Дождь тут же вылил на смельчака ушат воды. Из шляпы на дорожку вытек ручей, и это на время отвлекло меня от созерцания великолепной оранжереи и флагов.

– Что вам угодно, барышня? – спросил садовник доброжелательно.

– Простите, я не вполне уверена, что попала по адресу. Что это за место?

– Это? Усадьба Виридем Квэркум. И, если вы сюда попали, значит, знали дорогу. Уверяю вас, найти нашу крепость совсем не просто.

– Странное название… Виридем Квэркум эст ин литре марис… Морской брег, а моря нет.

– Гм… вы кого-нибудь ищете?

– Э-э-э… да. Я ищу дачу профессора Этернеля. Но, вероятно, ошиблась адресом. Этот особняк…

– Этот особняк принадлежит профессору Этернелю, как и всё вокруг.

– Вот как? М-м-м… профессор нанял меня сиделкой с сегодняшнего дня. Я несколько раз звонила… там, – я махнула рукой в сторону парадного входа, – но мне никто не открыл.

– Ясно, – кивнул садовник, – вы новая сиделка. Дворецкий не открыл вам? Странно… Вероятно, не услышал. Домработницы уехали в город за продуктами, повар на кухне слишком занят, а сам хозяин дверь не открывает. Меня-то Чуром кличут. Пойдёмте, девушка. Впущу вас в дом через служебный западный вход. Вас как звать-величать?

– Василиса… Приятно познакомиться, Чур.

– Ишь ты… Василиса, – Чур почесал в затылке, – неужто та самая?

– Какая «та самая»? – Я растерянно улыбнулась.

– Ну, пойдёмте, пойдёмте… что под дождём стоять-то.

– Через оранжерею? – Я уже сделала несколько шагов к прозрачной двери из двойного стекла.

Чур хитро, по-крестьянски, прищурился:

– Западный вход за стеной, есть ещё северный и южный, и парадный восточный. Нам туда, – он быстро зашлёпал по разливным лужам.

И я поскакала за ним, как горная коза, то и дело перепрыгивая через лужи.