Мертвецы тоже люди

– Это правда, на Ивана Купала дело было. – Карие глаза Афанасия стали задумчивы и темны. – В ночь на Ивана Купала русалки выходят из воды и плетут свои длинные волосы в косы. Редко их увидеть можно. Разве только ещё на Троицу и в Русальную неделю. Я тоже видел у нашего пруда. Острые скулы и зубы, как у моего пса… тощие, не в моём вкусе.

Я посмотрела в лицо Афанасию и поняла, что тот не шутит.

– Митяй ещё про пропавшего родственника говорил и грибников.

– Такое случается, когда попадаешь во временную дыру.

– Так это правда? Пропадали люди!

– Они вернутся. Вы же знаете, Василиса Михайловна, почему у нас в усадьбе никогда не было нужды в охране.

– Да, потому что мой…

– …ваш отец поставил вокруг чертогов временные блоки. Родственник, собака и грибники гуляют по лесу во временном блоке двухлетней давности. Свояк Митька выйдет из блока на днях с корзинкой полной грибов, а грибники – только через год, к сожалению. Им ещё повезло. Представьте, если бы хозяин поставил тридцатилетний блок или столетний.

«Представляю, как они удивятся, когда не обнаружат своей «Тойоты»!»

Я молча кивнула.

«Временной блок! Так вот в чём дело! Отец поставил!»

Мы чувствуем время, потому что пространство вокруг постоянно меняется. А если представить себя в пустыне, на фоне неподвижных гор и неизменно синего неба. И так день за днём, без изменений, кажется, в неизменённом пространстве и время перестало существовать. Но это только иллюзия.

Временной блок поставить несложно тому, кто достиг последнего уровня Живы. Входишь в Стан, потом последовательно в Брань, Раж, Явь, Навь, Мару, Лепу, и когда перестаёшь чувствовать пространство и время, и тело в экстазе теряет вес и поднимется над землёй в левитации, тогда можно увидеть смычки в спиралях времени и небольшие дырочки между ними. Дырочки крошечные, с игольное ушко, но посвящённому они видны. Один взмах рукой, и смычки сомкнутся или разомкнутся.

Таким образом, можно подставлять в одно пространство разные временные промежутки, заменяя один другим. Например, вытянуть из смычки промежуток времени, когда Старая дорога была непроезжей и наложить на другой, где она без шлагбаума и вела к усадьбе Виридем Квэркум. Поскольку это время действует только в определённом пространстве, есть его реальные границы: от шлагбаума до…

– До часовни! – прошептала я и взглянула на Афанасия. – Значит, отец поставил блок…

– Вы можете его снять, Василиса Михайловна?

– Наверное, смогу…

– Тут важно знать бранное слово. Его слово… Знаете ли вы его?

Я вспомнила, как Оробас объяснял мне технику раздельной концентрации. Бранное слово так же важно, как вход в Стан, когда тело накрывает необыкновенная лёгкость. С его помощью воины издревле вводили себя в состояние боевого транса, увеличивая силу человеческую до богатырской. А иначе, как возможно разрубить врага шашкой от плеча до седла или справиться одному с десятью, или свалить наземь боевого коня, или рыцаря в тяжёлых доспехах.

Всё происходит само собой, быстро и незаметно для окружающих, когда освоены все стадии Живы и бранное слово поставлено «на рефлекс».

Остаётся только вспомнить, какие слова произносил при мне отец, входя в Брань.

– Кажется, да… А ты давно знаешь, что я прихожусь дочерью профессору Этернелю?

– С первого дня. Вы даже не представляете, как много могут знать слуги. Мы все знали.

– И Инкуб знал?

– Конечно, о вас он знает всё, так же, как и вы о нём. Остаётся только вспомнить. Роза Алкея поможет вам.

– Ты пойдёшь со мной, – сказала я убеждённо. Покажешь, где отца похоронили.

Афанасий уставился на меня тяжёлым, немигающим взглядом:

– Я не могу вам показать могилы, Василиса Михайловна. Разве вы не знаете… Профессор Этернель жив.

Чашка дрогнула у меня в руке.

– Грешно смеяться над чужим горем.

Афанасий покачал головой:

– Я бы не посмел смеяться, Василиса Михайловна. Профессор Этернель не умер, а по-прежнему живёт в усадьбе.

– Почему же он скрыл это от меня?!

– Хороший вопрос. Задайте его ему при встрече».

Часть четвёртая

…Кто там? Чей конь во весь опор По грозной площади несётся?

А. С. Пушкин

Глава 15

Афоня проводил меня до шлагбаума:

– Значит, всё-таки пойдёте, Василиса Михайловна?

– Пойду.

– Профессор Этернель не велел вам возвращаться.

– Не возвращаться, если он умрёт… Но он не умер, и я должна повидать отца.

Афанасий протянул холщовый мешок:

– Вы должны разобраться в себе, Василиса Михайловна. Вы были уверены, что профессор Этернель мёртв. Ответьте себе, ради кого вы вернулись… Здесь верёвки, кошки и фонарь. Думаю, пригодятся.

– Я вернулась из-за отца, – упрямо повторила я. – Зачем мне альпинистское снаряжение?

«И из-за Инкуба… из-за Ивана-царевича… Аргиза… один чёрт!»