Мертвецы тоже люди

Чёрные кольца стали спадать с плеч дракона, пока не обнажили целиком мускулистый торс, гладкую спину. Вот с предплечья упал последний виток хвоста в прозрачную воду, пруд затих. Дракон смотрел мне в глаза.

– Боишься? – Он протянул руку.

Что-то горячее коснулось запястья. И я увидела Инкуба. Он стоял рядом в дорогом синем костюме и снисходительно смотрел на мужчину. Меня будто и не видел, и хрипло произнёс:

– На чужой каравай рта не разевай, Корней Горыныч…

Приснилось.

Это всего лишь сон. Сонные воспоминания, сонные грёзы…

– Эй! – окликнул меня хриплый голос.

Я вздрогнула и открыла глаза.

– Отец там? – спросила я Аргиза.

– Да.

– Живой?

– Да. Я могу проводить к нему, госпожа.

– Пойдём скорее!

– Подожди! Дракон голоден, давно не ел… без подарка нельзя.

– Подарка? Какого?

– Такого, – и тут коняга чуть отступил, выгнул шею, клацнул железными зубищами и вытащил из-за угла косяка безжизненную тушу альфы, потом беты.

Как пушинку Аргиз закинул мёртвых волков к себе на шею, подошёл к любимому креслу отца от Эйлин Грей и уставился на меня змеиными глазами:

– Залезай на спину и держись крепче. И будь вежлива с драконом, госпожа, Горын не терпит грубости. Побольше лести и Бога вслух не вспоминай!

Я встала на кресло, схватилась за гриву и, подтянувшись, с трудом влезла на крутой круп.

– Что ж ты такой здоровый-то вымахал… А седло-то где? – спросила я жалобно. – Неудобно…

– За гриву держись… волчья сыть, травяной мешок.

«Один – один!»

Я готова поклясться, что услышала, как Аргиз ехидно засмеялся. Но возмутиться не успела.

Аргиз ударил копытом о дверной замок, и дверь в подземелье с треском распахнулась. Конь втянул ноздрями сырой запах пещеры, фыркнул и вышел из кабинета в темноту.

Звон серебряных подков гулко разносился под сводами подземелья. Я оглянулась – прямоугольник света в дверном проёме светился тускло и далеко. Аргиз сбавил ход и повернул ко мне морду с горящими красными глазами.

– Когда увидишь Горына, поздоровайся и кинь ему одного волка. Дракон пропустит нас вниз. Если будет просить добавки, не давай.

– А второй волк тогда зачем?

– Второго отдашь Горыну на обратном пути. А теперь будь хорошей девочкой и поздоровайся с дядей.

«С дядей! Я видела Горына всего пару раз в образе человека. Неужто и правда мой дядя Горын – дракон? Выходит, отец не шутил! И про русалок тоже правда?!»

– Ты умеешь сны разгадывать?

– Нет, я же не Фрейд, – не сразу отозвался Аргиз.

– Жаль, хотелось бы узнать, к чему снятся драконы или змеи?

– Ну тут и разгадывать нечего. К богатству. Дракон приснился?

– Ну да. Его превращение. Впечатляет… Вот почему мне не снится, как всем: какая-нибудь ерунда, когда я опаздываю на самолёт и теряю чемодан, например, или ключ от двери?

– Ты необычная. У тебя очень развита интуиция и способность определить разницу между случайным совпадением и значимым сновидением. Это может служить предупреждением на ранней ступени развития сложной ситуации.

– Предупреждение, значит… – я заёрзала на лошадиной спине, – но тут и предупреждать не надо. Дядя Корней Горыныч… дракон.

– Зови его Горыном, змей не любит фамильярности.

Конь остановился. Я тщетно вглядывалась в темноту – ни зги не видно. Тихо, только слышно где-то внизу журчание подземной речки.

Движение сильного и могучего существа я скорее почувствовала, чем увидела. Под ногами в слабом луче далёкого дневного света мелькнула то ли тень, то ли рыбья чешуя, зажёгся, вспыхнув, факел на стене и в резких всполохах огня я увидела дракона.

Жёлтые глаза светились неукротимой, бешеной злобой. Чешуя, чёрная с зелёным отливом, сверкала отполированной бронзой. Длинный хвост наползал и разматывался петлями, как канатная бухта. Дракон склонил змеиную голову, раскрыл пасть, и едкий запах жжёной серы заполнил пещеру.

«Кто есмь ныне оумереть на ма земле?»

Аргиз фыркнул, дёрнул крупом и скосил на меня горящий глаз:

«Что молчишь?»

– Ой ты, гой еси! Горынъ Змей! То не древо ся тугою къ земли преклонится… То не солнце светится на небесе… То Горынъ Змей еси всъселъ в пещере зълатой! Азмъ есмь Василиса Премудрая! Не гневайся еси на ма! Мы гости есме твое! – опомнилась я.

Израсходовав свой скудный запас древнерусских энклитиков, я вздохнула с облегчением:

– З-здравствуйте… дядя… Горын! Как поживаете?

– Рекше, пошто пожаловали? – ответил не очень-то любезно хриплый, клокочущий голос на понятном русском языке.

– Хочу повидаться с отцом.

– В том еси вольна. А плата за проезд есмь у тебе?

– Я к-кошелек в машине оставила и…

– Мне не нужно злата! У меня его есмь больше, чем у всех вас, людишек, вместе взятых. Что можешь дать в счёт твоего проезда и твоей клячи?