Мёртвое

Он мягко отвел ее в сторону – с таким лицом, будто ему-то как раз на той вечеринке быть нужно непременно, – и побрел в другой конец комнаты. Она тут же схватила его за руку, этакая малознакомая, но уверенно-надоедливая девчонка на первом свидании.

– Что случилось? Где Лиза? С ней все в порядке?

– Я не уверен, – прошептал Джейкоб.

На грани истерики ее голос звучал пронзительно и горько:

– Разве все не кончено?

– Еще нет.

– Они до сих пор здесь? Твоя семья?

– Да, – сказал он, выбегая из комнаты, и она торопливо последовала за ним, изо всех сил пытаясь больше не плакать, но безуспешно. Он потащил ее за запястье. – Они все здесь, Кэти, – внутри меня.

– То есть…

– Они всегда будут здесь, если мне не удастся их освободить.

– А Лиза? – спросила она, гадая, сможет ли он освободить и ее, слишком напуганная, чтобы спрашивать о себе.

– Она прекрасна. Мои брат и сестра хотят питаться ею.

– Господи Иисусе, где она? Что ты можешь сделать? Останови их – разве нельзя? Ну же, просто прекрати!

– Я сделаю все, что смогу.

Он оглядел царапины на двери спальни и следы на ковре, будто оставленные ногтями любовника. Дом продержал Лизу и Кэти в себе слишком долго, чтобы не привязаться. Запах Рейчел и Джозефа ударил ему в ноздри, и пришлось прислониться к перилам, отдышаться немного – выветрить тошноту и возбуждение. Они с Кэти переплели пальцы и обошли по широкой дуге разбросанные тут и там останки инвалидной коляски – спицы, болты и куски обивки сиденья.

– И что ты собираешься сделать?

– Я еще не знаю, – ответил он ей.

– Где она, видишь?

– Нет, но я думаю, что она в лесу.

– Откуда ты это знаешь?

– Потому что, – сказал он с горечью, – они всегда в лесу. – Он давно уже перестал и любить, и ненавидеть Джо и Рейчел, порочных любовников, связанных кровными узами, но осознание того, что между ним и ими снова стоит кто-то или что-то еще, неприятно царапало.

На пути им встретились обломки перил, прорехи в обоях, скелет инвалидного кресла поперек дверей – но ни следа Лизы.

– Я не должна была уходить, – сетовала Кэти. – О боже, нужно было защищать ее.

Джейкоб невольно стиснул кулаки в ярости, и музы в лесу горестно запричитали, заклиная его имя, скуля и бормоча. Да, однажды он убил свою семью, но не смог закончить дело. Кошмар проел его до костей.

Мигрень вернулась, и он почувствовал потребность позвать свою мать; инвалидное кресло – та малость, что от него осталась, – скрипнуло и само повернулось к нему. Джейкоб, подбежав к остову, стал топтать его ногами, калеча еще больше. Металл исходил на визг, споря с таким диким натиском – при жизни братья явно не успели выяснить отношения до конца. Подняв кресло обеими руками, Джейкоб швырнул его в фойе. Кэти сделала два шага, собираясь последовать за ним за дверь, в ярую ночь, когда споткнулась о черепаху.

Та неспешно ползла в сторону Джейкоба.

Кэти села, ошеломленная, и он помог ей встать на ноги.

– С тобой все в порядке?

– Не оставляй меня.

– Возможно, здесь тебе будет безопаснее.

Он ждал, что она проклянет его, закричит, что это он во всем виноват, что у нее было достаточно бед в жизни, что ей это было не нужно… но она только сказала:

– Не думаю. Просто не оставляй меня одну, Джейкоб. Пропадать – так вместе.

– Не оставлю. – Он взял ее за руку и толкнул дверь. Когда они вышли, та грянула о косяк за их спинами. – Я собираюсь сжечь это место дотла.

– Здорово. Обещаю раздобыть мясо для барбекю.

Деревья раскачивались на ветру, как друиды, исполняющие ритуал. Черепица, ветки и мертвые цветы матери устилали лужайку. Ветвистые молнии атаковали чащу с небес, и Джейкоб почти надеялся, что музы страдают там, в недрах, мечутся в страхе и спотыкаются о торчащие из земли арки корней, напоминающие охотничьи растяжки; что глупое вечное празднество плоти прервано.

Кэти не отставала от него, пока они бежали от крыльца к машине.

– Ключи остались наверху, – заметила она.

– Мои тоже. Без разницы.

– Ты ее видишь?

– Нет.

– Боже. – Волосы мокрыми кольцами падали Кэти на глаза. – Лиза!

– Пойдем к пруду.

– Почему туда? – Может, в этом был смысл; может, мертвые действительно боялись его. Кэти все равно не знала точно, что делать и что могли сделать с Лизой мертвые, и все мысли, как назло, разбегались прочь, как тараканы от света. Одними губами она произнесла: «Держись, держись», – адресуя эти слова в первую очередь спешащему вперед Джейкобу и своей подруге. Вместе они бежали по раскисшей дороге, и ее слегка мутило – несмотря ни на что, она почему-то никогда раньше не чувствовала себя такой влюбленной.

Лиза гадала, что могла бы сказать ее копия из сна о том, до чего ее реальная Лиза докатилась – бултыхающаяся в лужах, оскальзывающаяся на вязком ковре из листьев, с ноющей спиной, превращающей все ее движения в шаткий и валкий кордебалет. Догонит ее Лиза-два? Догонят ли ее Джозеф и Рейчел, бледные, призрачные и дьявольски назойливые?