Мертвы, пока светло

Тихий стук в дверь отвлек меня от размышлений. Еще один чертов гость. Кто-то незнакомый. Пожилая дама с выкрашенными в голубой волосами, в очках с красной оправой и желтом больничном халате – униформе больничных волонтеров, «Солнышек», – вкатила в палату тележку, уставленную цветами для пациентов этого крыла.

– Вам передают наилучшие пожелания, – весело сообщила дама.

Я улыбнулась, но эффект, должно быть, получился жутковатым, потому что радость дамы померкла.

– Это вам, – сказала она, поднимая растение в горшке, повязанном красной лентой. – И открытка, милая. Посмотрите, это тоже для вас… – «Этим» оказался букет свежих цветов, состоявший из миниатюрных пудровых роз, гвоздик того же оттенка и мелких белых маргариток. К ним прилагалась открытка. Осмотрев тележку, дама воскликнула: – Да вы счастливица! Это еще не все!!

В центре третьего подношения возвышался странный красный цветок, который я никогда раньше не видела, окруженный множеством других, более знакомых бутонов. Я посмотрела на букет с сомнением. Дама аккуратно протянула мне очередную открытку.

После того как она, улыбаясь, покинула палату, я открыла маленькие конвертики. Надо же, когда я в хорошем настроении, двигаться намного проще.

Цветок в горшке был от Сэма и «всех сотрудников бара» – так было написано на открытке, но почерк принадлежал Сэму. Я дотронулась до глянцевых листков и задумалась, куда поставлю его, когда вернусь домой. Букет цветов прислали Сид Мэтт и Эльва Дэни Ланкастеры. Пах он отвратительно. Композиция со странным красным цветком – мне показалось, что он выглядит почти непристойно, как деталь женской анатомии, – оказалась самым загадочным подарком. Я заглянула в открытку с некоторым любопытством. В ней было одно слово: «Эрик».

Большего мне не требовалось. Как, черт возьми, он узнал, что я в больнице? Почему Билл со мной не связывается?

После ужина – вкусного красного желе – я пару часов смотрела телевизор. Читать мне все равно было нечего, даже если бы я могла. Синяки становились красивее с каждым часом, и я чувствовала себя смертельно уставшей, хотя всего лишь дошла до ванной и дважды прошлась по комнате. Выключив телевизор, я повернулась на бок и закрыла глаза. Во сне телесная боль просочилась в сознание, превратившись в кошмары. Во сне я бежала – неслась через кладбище, спасая собственную жизнь, спотыкаясь о камни и падая в разрытые могилы, в которых лежали знакомые люди: папа и мама, бабушка, Модетт Пайкенс, Дон Грин, даже друг детства, погибший во время охоты. Я искала конкретное надгробие; если бы я нашла его, я была бы свободна. Они бы вернулись в свои могилы и оставили меня в покое. Я перебегала от камня к камню, касаясь каждого, надеясь, что он окажется тем самым. Я всхлипывала.

– Ты в безопасности, милая, – прозвучал знакомый прохладный голос.

– Билл, – пробормотала я.

Я повернулась к камню, который не успела осмотреть. Дотронувшись до него, я почувствовала под пальцами буквы: «Уильям Томас Комптон». Меня как будто окатило ледяной водой – я распахнула глаза, сделала вдох, и горло сжало ужасной болью. Я подавилась излишком воздуха, закашлялась – болели все сломанные кости – и проснулась. Моей горячей щеки коснулись прохладные пальцы, и я с радостью прижалась к ним. Я попыталась не всхлипнуть, но сквозь стиснутые зубы прорвался какой-то звук.

– Повернись к свету, родная, – попросил Билл легким, совершенно обычным голосом. Медсестра оставила свет в ванной включенным, и перед тем, как заснуть, я развернулась к нему спиной. Теперь я послушно повернулась и посмотрела на своего вампира. Билл зашипел.

– Я его убью, – сказал он со спокойной решимостью, от которой меня пробрала дрожь.

Палату затопило такое напряжение, что кто-то другой уже побежал бы за успокоительным.

– Привет, Билл, – выдавила я. – Рада тебя видеть. Где ты был так долго? Спасибо, что перезвонил. – Кажется, Билл расстроился. Он моргнул. Я чувствовала, сколько усилий он прикладывает, чтобы успокоиться.

– Сьюки, – проговорил он, – я не звонил тебе, потому что хотел рассказать все лично.

Я не понимала, что означает выражение его лица. Если бы мне пришлось гадать, я предположила бы, что Билл гордится собой. Он сделал паузу и внимательно меня осмотрел.

– Мне не больно, – пробормотала я, послушно протягивая ему руку. Он поцеловал мои пальцы и задержал их в своей ладони так, что я почувствовала легкое покалывание. Я и подумать не могла, что сейчас меня хватит на нечто подобное.

– Расскажи, что с тобой произошло, – приказал Билл.

– Тогда наклонись, чтобы я могла шептать. Мне очень больно.

Он пододвинул стул поближе к кровати, опустил поручень и положил подбородок на сложенные руки. Его лицо оказалось примерно в четырех дюймах от моего.

– У тебя сломан нос, – сказал Билл.

– Рада, что ты заметил, – прошептала я, закатив глаза. – Скажу доктору, когда она придет.

Он нахмурился.

– Прекрати меня отвлекать.

– Ладно. Сломаны нос, два ребра и ключица.