Мертвые львы

Они перебрали все возможные и вероятные варианты, связанные с недавним открытием. Все сведения о Николае Катинском и об Александре Попове умещались на одну страницу. Сеть, сплетенная из лжи, вымысла и недомолвок, подумал Лэм, похожа на зрительную иллюзию: очертания то ли вазы, то ли двух профилей. Правильный ответ: ни то ни другое. Это всего лишь линия, карандашные пометки, оставленные на странице для отвода глаз.

– И что теперь? – спросила Молли.

– Мне надо подумать. Пойду-ка я домой.

– Домой?

– В Слау-башню.

Молли изогнула бровь. По слою пудры на лице расползлись трещины.

– Если хочешь посидеть в тишине, у меня тут найдется уголок.

– Мне нужен не уголок, а пара свежих ушей, – рассеянно сказал Лэм.

– Ну, как знаешь, – улыбнулась она; улыбка вышла горькой. – Тебя там кто-то ждет?

Лэм встал. Табурет благодарно заскрипел. Джексон Лэм опустил взгляд на Молли: густо напудренное лицо, пышное тело, култышки, обрубленные у колен.

– Значит, у тебя все в порядке?

– В смысле, последние пятнадцать лет?

– Ага. – Он постучал носком туфли по колесу инвалидной коляски. – С тех пор, как ты угодила в эту штуковину.

– Эта штуковина мне ближе и роднее многих.

– Ее можно переключать в режим вибрации?

Она рассмеялась:

– Боже мой, Джексон, скажи ты такое наверху, угодил бы под суд. – И, склонив голову набок, добавила: – Знаешь, я тебя не виню.

– Вот и славно.

– За мои ноги.

– Я себя тоже не виню.

– А ты ко мне не приходил.

– А зачем? Ты обзавелась новыми колесами, вот я и решил, что тебе хочется ими насладиться.

– Ох, иди уже, Джексон, – вздохнула она. – И сделай мне одолжение.

Он молчал.

– Не возвращайся до тех пор, пока тебе что-нибудь не понадобится. Лет через пятнадцать.

– Береги себя, Молли.

В лифте он немедленно сунул в рот сигарету, готовясь выйти на свежий воздух. Нетерпеливо отсчитывал секунды.

– Почему ты за мной вернулся? – спросил Ривер Гриффа.

Они заняли заднее сиденье джипа, патрульные уселись впереди. Ривер вернул им оружие. Рисковал, конечно, – мало ли, вдруг мальцы их пристрелят, а трупы зароют в укромном месте. Впрочем, Конторское удостоверение их все-таки впечатлило. Один уже говорил по рации. В ангаре скоро будет не протолкнуться от военных.

На лице Йейтса застыло хмурое выражение. Хотя носовой платок Гриффа теперь напоминал мясницкий фартук, на щеках все равно алели кровавые разводы.

– Ну я же говорю, извини, дружище… прости меня…

– Да я не о том. По какой именно причине ты решил за мной вернуться?

– Томми Молт… – начал Йейтс.

– А при чем тут Молт?

– Я его встретил в деревне. А он спросил, не вернулся ли ты с полигона. Ну я и забеспокоился. А вдруг ты… мало ли, вдруг тебя…

В клочья разорвало, подумал Ривер и сказал:

– Охренеть. Значит, это он подбил тебя отвести меня на полигон? И бросить?

– Джонни…

– Он? Да говори уже!

– Он вроде как намекнул…

Дверей в джипе не было. Вытолкнуть этого гада из машины было делом одной секунды.

– Томми Молт, – вздохнул Йейтс. – Он знает обо всем, что происходит в Апшоте. Стоит со своим велосипедом, торгует яблоками, а сам все-все знает.

Ривер это уже понял.

– Он хотел, чтобы я здесь оказался. Хотел, чтобы я увидел то, что увидел. И чтобы ты за мной вернулся как раз к тому времени, когда я смог бы что-то предпринять.

– Ты о чем?

– А где он? Где ты его встретил?

– У церкви. – Йейтс потер щеку. – А ты правда тайный агент?

– Да.

– А Келли поэтому к тебе…

– Нет, – сказал Ривер. – Келли пришла ко мне потому, что сама так захотела. Не усложняй себе жизнь.

Джип свернул за угол, резко затормозил и остановился у летного клуба, с его игрушечной взлетной полосой и пустым ангаром.

Ривер выпрыгнул из машины и бегом бросился туда.

Роджер Лотчинг побледнел, чем несказанно обрадовал Диану Тавернер. Утро все-таки выдалось на славу. Ингрид Тирни была в зарубежной командировке; в отсутствие Тирни Лотчинг, председатель Комиссии по ограничениям, формально обладал полномочиями главы Риджентс-Парка, но, похоже, сейчас никаких решительных действий предпринять не мог, если не считать выбора, куда бы блевануть. О высокопарных выражениях больше не было и речи. И зачем он так рано проснулся? Оставался бы дома…

– Роджер, у тебя четыре секунды, – сказала Леди Ди.

– Министр внутренних дел…

– Да, она примет окончательное решение, но на основании нашей информации. Которая тебе уже известна. Три секунды.

– Сведения, полученные от оперативника на задании… И это все?

– Да, Роджер. Как на войне.

– О господи, Диана, если мы сделаем неправильный выбор…

– Две секунды.

– …наша дальнейшая карьера сведется к сортировке почты.

– Именно поэтому работа в Центре оперативного управления – сплошное удовольствие. Одна секунда, Роджер.

Он умоляюще вскинул руки. Тавернер никогда еще не видела этого жеста в действительности.

– Ох, даже не знаю, Диана. Оборванное сообщение, переданное по мобильному одним из слабаков, который торчит где-то в захолустье. Он даже протокольные коды не назвал полностью.

– Роджер, тебе известно, что такое код «Сентябрь»?

– Мне известно, что такой код не числится в списке официальных кодовых обозначений, – капризно протянул он.