Мертвые мухи зла

У них там намечались бурные события. Я пока был очень далеко от таких понятий, как «оперативная комбинация», «ввод», «вывод» и тому подобное, но воображение разыгралось. Я сочувствовал Званцеву. Я вдруг подумал: а если найти способ? Ну — как охомутать эту шлюху, а через нее выйти на «хлыща» и заставить того сделать все, что нужно. Увы… Придумать, может, я бы и смог, а вот уведомить… Странное у меня возникло ощущение: события, о которых рассказывала рукопись, закончились не слишком давно — мне еще предстояло узнать, как именно. Но острое желание познакомиться с главным действующим лицом не оставляло. Заснул с трудом и проснулся от настойчивого стука в дверь.

— Сергей! — кричал отчим. — Вставай, соня! Гости…

Я выскочил из комнаты, как ошпаренный, смутное предположение, вдруг мелькнувшее, оказалось тревожной явью. В коридоре у вешалки стояла девочка. Та самая, что передала мне некогда пакет от Лены. Я обмер, показалось вдруг, что потолок опустился на голову. Слава богу, что не было у меня специальных познаний. Позже, вспоминая об этом случае, я с улыбочкой ставил на свое место того же Трифоновича и понимал: профессионал мог бы и свихнуться. В конце концов, явление девочки могло быть просто-напросто завершением той самой «оперативной комбинации».

— Идем, попьем чайку, — радушно пригласил отчим, снимая с нее старенькое пальтецо и вязаную шапочку. — Замерзла, поди?

Заканчивался октябрь, заморозки по утрам становились самым обыкновенным делом. Девочка радушно кивнула и протянула книгу:

— Спасибо, Сережа, я очень внимательно прочитала… Ты, наверное, подумал, что я ее зажилила?

Знал бы я, какую книгу ей некогда вручил… Ерунда какая-то.

— Ну, что ты…

— Я — Таня, ты и это, наверное, забыл?

— Ну, что ты… — повторил я ошеломленно, но прозвучало глупо. Отчим рассмеялся:

— Ладно, не пикируйтесь. Ты из Мельничного ручья?

— Да, — кивнула простодушно. — Наша дача была около церкви, на просеке, Сережа иногда давал мне книги; у нас их нет, мой названый отец служит в милиции и книжками не интересуется.

В милиции… Только этого не хватало. О чем только думала Лена. Выбирая такого посыльного…

Отчим слегка насторожился:

— А… Так это ты отдала Сергею Ольгу Форш?

Вот отчим… Чекист. До мозга костей. Служба родине — прежде всего.

— Летом, на даче? Да. Лена попросила. Сказала: я вряд ли смогу. Велела передать, чтобы читал внимательно.

— Извини… — Отчим успокоился. — Идемте. Чай горячий, ты замерзла. Сколько тебе лет?

— Сейчас четырнадцать, — сказала с улыбкой, не сводя с Трифоновича широко раскрытых глаз. Я вдруг подумал, что она очень хорошенькая. Стало стыдно, щеки вспыхнули, я, оказывается, ловелас не хуже Онегина. Лена, Лена… Она ведь еще жива. А я — сволочь.

Сели пить чай, злополучная книжка — «Барон Мюнхгаузен» лежала на краю стола, рядом с Таниной чашкой. У меня сроду не было Мюнхгаузена. Я не люблю подобную литературу.

— Значит, твой папа служит в милиции? — с улыбкой повторил отчим. — А в каком отделе?

— Он не в отделе. Он в пикете. Дежурный.

— А ты, значит, много читаешь? — Мама внимательно вглядывалась в лицо девочки — изучающе, оценивающе, словно рассматривала предложенный ей товар. Ах, мама-мама… Впрочем, наверное, это всегда так было. Мама считает меня без пяти минут женихом и не желает продешевить. Нормально.

Но щеки покрылись краской.

Говорили о пустяках, Таня вежливо прихлебывала из чашки, изредка бросая на меня странные взгляды, наконец я догадался: ей нужно срочно поговорить. Скомкав чаепития — я ведь «очень-очень» торопился на уроки, я взял девочку за руку и увел в прихожую:

— Проводи до школы.

Разговаривать мы начали на лестнице.

— Тебя вызывали? Допрашивали? — волновался я.

— Нет. Отец потом рассказал, что человек из ГПУ… НКВД просил обо всем меня подробно расспросить. Я ничего не скрывала. Как бы… Познакомились давно, случайно. Я люблю классическую музыку, Лена хорошо играла на фортепиано. Это она научила меня произносить это слово правильно… В этот раз Лена торопилась, сказала, что сама уже не успеет, но что для нее очень важно, чтобы ты эту… книгу внимательно прочитал. Остальное ты знаешь. Лена была удивительным человеком. Она верила… Ладно. Об этом — в другой раз. О тебе она всегда говорила с… восторгом? Да. Она считала тебя… Сейчас вспомню. Родственной душой, вот. Но опасалась: ты ведь хочешь стать чекистом?

Я ошеломленно молчал. Сердце билось тугими толчками, казалось, вот-вот выскочит. Невероятно. Невозможно… Но — что-то тут не так…

— Откуда ты знаешь о романе Ольги Форш?

Усмехнулась или улыбнулась чуть загадочно:

— Сережа… Я ведь сказала: в другой раз. Хорошо? Не волнуйся. Лена вспомнила о книге, которую дала вашему учителю литературы и попросила подготовить его… к твоему приходу. Я сделала все в точности.

Вот это да-а… Девочки… Две Маты Хари в квадрате. Ай да ну! Должно быть, дело, которому они служат, — образовывает в известном смысле очень быстро… А Анатолий? Впрочем… Имея такую тетушку… Ясно.

— Ладно. Ты пришла по делу. Излагай.

Взглянула исподлобья, в глазах слезы, голос сразу сел.